Российские спецслужбы не любят делиться с общественностью подробностями своей работы. Мотивы засекреченности вроде бы те же, что и у всех "контор" в мире: чтобы не подвергнуть опасности исполнителей, не разгласить технологии, которые еще не раз могут быть использованы; вообще не разгласить и толики нужной противнику информации. Но есть и своя специфика. Отечественные чекисты не всегда наверняка знают, к чему может привести политическая детонация после содеянного ими, в каком направлении пойдет волна, не накроет ли с головой самих героев. И предпочитают держать паузу.

Так было с устранением Джохара Дудаева. Первое сообщение об этом прошло в ИТАР-ТАСС со ссылкой на анонимный источник. И долгое время "органы" отмалчивались, предоставив простор для журналистских догадок. Молчание носило прежде всего политический характер - неизвестно было, как примет новость российская и международная общественность. По сути и сегодня нет официального признания ФСБ в убийстве первого чеченского президента - только частные откровения.

Схожая картина и с гибелью Аслана Масхадова. ЦОС ФСБ с заявлениями не торопился. Опять дали волю СМИ строить версии. А в конечном итоге так и не взяли на себя смерть лидера Ичкерии. Остановились на компромиссном варианте - убит собственным охранником по собственной просьбе, хотя и в ситуации, созданной в результате спецоперации.

Бывает, что молчат, поскольку точно знают - совершили преступление. Так, российские спецслужбы не взяли на себя убийство Зелимхана Яндарбиева. Никакой правовой базы для подобных действий за рубежом у чекистов и грушников не было - как тут признаешься. Без комментариев и точка.

Заминка с официальным объявлением об очередном успехе в борьбе с террором выходит и тогда, когда у самой спецслужбы нет уверенности, точно ли этот успех на ее счету. Так, Лубянка держала долгую паузу после того, как СМИ распространили весть о гибели Хаттаба. Очевидно, дожидались надежного подтверждения, что Черный Араб на этот раз уж точно мертв. Заговорили только после появления видеопленки с изображением трупа: тут сам Николай Патрушев рассказал о хитроумном использовании разногласий, возникших в окружении Хаттаба, и об отравленном письме. Это был явный отход от обычной для спецслужб сверхосторожности - и технологию выложил, и дал зацепки для выявления участников операции. Но очень вероятно, что Николай Платонович никому вреда своими откровениями не принес - просто потому, что к умерщвлению арабского "интернационалиста" ни ФСБ, ни ГРУ прямого отношения не имели.

И вот наконец спецоперация по уничтожению российского террориста номер один. Казалось бы, кому как не имениннику - директору ФСБ - предстать перед телекамерами с убедительным, пусть и с необходимыми умолчаниями, рассказом о том, как оно все было. Событие-то эпохальное, по общему тону откликов впечатление такое, что с неприятностями на Северном Кавказе покончено раз и навсегда. Однако всю первую половину понедельника ФСБ извещала лишь о смерти в результате подрыва грузовика в Ингушетии некоего Тархана Ганижева, а потом, уже после принародного доклада Патрушева Путину, была растиражирована многозначительная фраза об "оперативных позициях за рубежом", благодаря которым якобы и удалось накрыть Шамиля Басаева. И дальше - тишина.

Между тем сразу же зазвучали сомнения: в самом ли деле убит Басаев, а если да, то действительно ли это плод усилий спецслужб, а не случайность, из которой Патрушев спешит соорудить себе венок героя? И материала для скептиков предостаточно - не предъявлен труп (как это было после гибели некоторых других известных боевиков), не очевидна картина происшедшего, разнобой в сообщениях анонимных сотрудников ингушских органов МВД, УФСБ и московских источников... Да и сама увязка с предстоящим саммитом в Петербурге - очень уж как-то кстати взлетел на воздух наш российский бен Ладен.

И вот, словно желая прийти на помощь спецслужбе, у которой не заладилось с информационным обеспечением спецоперации, заговорили журналисты. "Комсомольская правда" очень убедительным тоном рассказала, как некий агент, втершийся в доверие к боевикам, улучив момент, заложил мину под грузовик, а потом, следуя за колонной на безопасном расстоянии, нажал кнопку адской машинки. В том же ключе - деликатной подсказки - излагают свою еще более продвинутую версию "Известия". Наши спецслужбы еще там, за рубежом, закладывают в партию оружия, предназначенного для отправки в Чечню, детонатор - "устройство с детский мизинец", который через спутник и беспилотный самолет-разведчик управляется "оператором". И когда наступает время "Ч", старший по званию (не ниже начальника регионального управления ФСБ) дает команду. "В таких случаях, - делятся с читателями эксклюзивной информацией известинцы, - командой служит слово "Пуск!".

Но к чему такой мозговой штурм, весь этот поток доморощенных фантазий, когда речь идет о вполне законной операции, проведенной официальной государственной структурой? Зачем журналистское расследование там, где всего-то нужно разъяснение соответствующей пресс-службы и комментарии тех, кто "уполномочен заявить"? Никто не требует, чтобы наши рыцари плаща и взрывчатки разглашали свои профессиональные секреты, но элементарное уважение к налогоплательщикам проявить стоило бы. Неуклюжие попытки популярных изданий заменить факты впечатляющими версиями лишь подчеркивают нелепость ситуации: спецслужба чего-то там совершила, а чего, как, да и совершила ли - пусть выкручиваются средства массовой информации. А они, бедные, и рады стараться.