После первой серии взрывов в Лондоне я писал, что британцам следует опасаться повторной атаки. К несчастью, так и вышло. Но на сей раз обошлось: сработали только детонаторы, основные заряды не взорвались, жертв нет. Возможно, вторая серия и была задумана как имитация терактов с целью заставить публику поверить, что новые бомбы заложены той же группой, что и прежние, а следствие увести по ложному следу. Тем хуже – это значит, что на Британских островах нет недостатка в единомышленниках исламских бомбистов.

Инцидент с убийством невинного бразильца показателен для нынешнего момента. Не только люди, знающие об учтивости лондонских "бобби" по рассказам о Шерлоке Холмсе, но и многие англичане всегда были убеждены, что полицейские не имеют права расстреливать человека, да еще распростертого ничком на полу, в упор в голову. Действительно в британской столице такое произошло впервые. Но и террористов-самоубийц здесь прежде не видели. На самом деле такое право Скотленд-Ярду давно дано инструкцией, составленной на основании опыта борьбы с террористами-смертниками в Израиле и Шри-Ланке. Стрелять самоубийце в руку или ногу – все равно что самому замыкать электрическую цепь. Поражение первым же выстрелом в голову – единственно возможный образ действий в такой ситуации.

При всем сочувствии к убитому надо признать, что вел он себя не самым разумным образом. Sunday Mail излагает со слов кузена покойного электрика удивительную версию: оказывается, 27-летний Жан Шарль Менезес играл со своим приятелем в догонялки и принял окрики полисменов за "часть игры". Самое время в городе, где идет полномасштабная охота на террористов, надевать посреди лета теплую куртку и затевать кошки-мышки с полицией.

Покуда лондонская полиция выражает сожаление по случаю смерти Менезеса, нью-йоркская выпустила инструкцию для своих сотрудников, сопровождающих поезда метро и рейсовые автобусы. Как отличить террориста-камикадзе от мирного пассажира? Оказывается, один из признаков – сжатые кулаки, другой – сильный запах одеколона; наконец, подозрительным считается пассажир, нервно одергивающий одежду на себе. Кулаки – потому что в них смертник может сжимать реле детонатора. Одеколон – потому что парфюм перебивает запах взрывчатки. Одергивал на себе одежду один из лондонских бомбистов. Кроме того, инструкция рекомендует обращать внимание на пассажиров, которые обильно потеют и избегают смотреть в глаза попутчикам. Надо признать, что польза от такой инструкции только для самих террористов: они теперь знают, как себя вести в метро, дабы не навлечь подозрения; разве что меньше потеть не сумеют.

Американские начальники постоянно взывают к бдительности граждан: они должны примечать беспризорные сумки, аномалии во внешности и поведении прохожих, появление в своей округе новых лиц "мусульманской" наружности. На днях с таким призывом обратился к американцам министр внутренней безопасности Майкл Чертофф. В интервью агентству АР он рассказал, как несколько лет назад сам заметил подозрительный пакет, но поначалу стеснялся заявить о нем куда следует, а потом все-таки заявил. Бомбы в пакете не оказалось, но министр не считает, что зря потревожил полицию.

История, конечно, правильная, но проявлять бдительность граждане могут и без колоссальных ассигнований на внутреннюю безопасность. Министр Чертофф возглавляет ведомство, в котором работает 180 тысяч человек. Созданное всего два года назад, оно уже перестраивается. И немудрено: под его крышей работают иммиграционные чиновники и спасатели, пограничники и специалисты по сибирской язве. Трудно управлять учреждением с таким необозримым кругом задач. На прошлой неделе Сенат утвердил бюджет министерства на следующий финансовый год в размере 31,8 миллиарда долларов. Но и этого правительству кажется мало: Белый дом просил у законодателей разрешения накинуть на каждый авиабилет три доллара сверх цены для финансирования программ безопасности, однако получил от ворот поворот.

Помимо прочего, Чертофф заявил, что федеральное правительство будет заботиться прежде всего о безопасности гражданской авиации, где теракт чреват тысячами жертв, а жедезнодорожным и городским транспортом должны, мол, заниматься местные власти – там погибают всего-навсего десятки человек. Эта калькуляция возмутила законодателей – с их точки зрения, после событий в Мадриде, Москве и Лондоне говорить о приоритетах, к сожалению, не приходится: террористы направляют свои ресурсы именно туда, куда их не направляет правительство.

Шестерни вашингтонской бюрократической машины вращаются медленно. Должностные лица все время говорят о коварстве и дьявольской изобретательности террористов, но сами выскочить из наезженной колеи не могут; их речи состоят из все тех же упований на свободолюбие угнетенных арабских народов. Впрочем, в последнее время в публичных выступлениях появился новый элемент: президент и его ближайшее окружение твердят теперь, что война с террором – это "война идеологий". Но с идеологией, будь то национал-социализм, коммунизм или ваххабизм, не воюют, это бессмысленно.

У американских консерваторов свой ответ на угрозу. Нужды нет, что лондонские бомбисты родились в Англии и были подданными Ее Величества, – они требуют ужесточить до отказа иммиграционный режим и потребовать того же от британского правительства. Соединенное Королевство, говорят они, должно денонсировать статьи Европейской конвенции о правах человека, возбраняющие депортацию подозреваемых в терроризме в страны, практикующие пытки и смертную казнь, а еще лучше вообще выйти из конвенции. Исламская община, по их мнению, должна быть окружена атмосферой нетерпимости, с традиционой британской толерантностью должно быть покончено, от исламских клириков следует потребовать осудить экстремизм, а к несогласным применить меры принуждения вплоть до выдворения из страны.

Знакомая песня. "Выжечь заразу каленым железом..." Слава Богу, на свете еще не перевелись благоразумные люди.

Мусульмане Европе не чужие. Они живут здесь уже 13 веков. После Второй мировой войны разоренной Европе остро требовались рабочие руки, и она широко распахнула двери перед жителями своих заморских колоний. Мусульманские общины стремительно росли, осваивались, мусульмане вместе с другими иммигрантами подымали из руин европейские города, работали на самом грязном и трудоемком производстве. Постепенно надобность в них отпала. В Англии, не выдержав конкуренции, зачахла текстильная промышленность, оставив без работы десятки тысяч выходцев из Южной Азии и с Ближнего Востока. Именно это произошло в Лидсе, близ которого в пакистанской общине родились и выросли трое из четырех лондонских заговорщиков. Четвертый родился в семье иммигрантов-ямайцев.

Мусульмане Европы так и не интегрировались в западное общество. Они последние в очереди за благами цивилизации. В Национальном собрании Франции – стране, где мусульмане составляют 10 процентов населения, – среди 577 депутатов нет ни одного мусульманина. Ни одного нет в итальянском парламенте, в бундестаге – один на три с лишним миллиона единоверцев. В нижней палате британского парламента мусульман чуть более двух десятков. Зато в тюрьмах мусульманское "представительство" куда выше. Именно в тюремной камере прошел индоктринацию и принял ислам "обувной террорист" Ричард Рид.

Мусульмане должны ощутить себя частью этого общества, этой цивилизации, а не ее изгоями. Нужно добиться, чтобы они ассоциировали себя со свободным миром и воспринимали угрозу ему как общую. Решение проблемы именно в этом, а не в погромной паранойе, которая лишь раскручивает спираль ненависти и насилия. Это отлично понимал Редьярд Киплинг, написавший когда-то:

В доме моем и в доме твоем – мира судьба, планида.
Но над домом моим и домом твоим – полумира злость и обида.
И должен мой дом, и должен твой дом жить в сердечном согласье,
Иначе мой дом, иначе твой дом погибнут враз, в одночасье.
(Перевод Е. Фельдмана)