Комментарий

Комментарий, который предлагается вашему вниманию, уже дважды, с небольшими дополнениями, появлялся на "Гранях". Первый раз - в феврале 2003 года, когда главный военный прокурор Александр Савенков объявил, что в 90% воинских частей дедовщины нет. Второй – в октябре 2004 года, после того как пресс-служба Минобороны дала отповедь правозащитной организации Human Rights Watch, утверждавшей, что в российской армии процветает дедовщина. Минобороны тогда ответственно заявило клеветникам: "В 2002, 2003 и 2004 годах 90% воинских коллективов в российской армии жили без так называемой "дедовщины" (неуставные отношения среди военнослужащих), в 80% частей вообще не было совершено ни одного преступления".

Сегодня "Грани" во второй раз цитируют сами себя не из лени. Просто ситуация за эти годы если и изменилась, то только в худшую сторону.

Дедовщину и раньше распыляли по различным графам дисциплинарной практики, упрятывая за эвфемизмами типа "хулиганство", "конфликтные отношения", "неуставные отношения", и сегодня, как видно, распыляют. Все что угодно, только не дедовщина. Командир наизнанку вывернется, а забитого насмерть солдата проведет как жертву несчастного случая или спишет все на слабое здоровье, зачислит посмертно в наркоманы или психи. Потому что все это частности. А признаться в дедовщине - это считай что признаться в шпионаже в пользу ЦРУ. От проверяющих не отобьешься, на оргпериод всю часть посадишь месяца на два-три, звания всем задробят, переводы и прочие блага.

Дедовщину начальство боится и ненавидит по-особому. Потому что ничего поделать с ней не может. А после того как в силу вошли солдатские матери и министр обороны Сергей Иванов назвал их чуть ли не проблемой номер один для армии, всякое упоминание о дедовщине расценивается как крамола.

Соответствующую позицию заняла и Главная военная прокуратура. Нет никакой порочной, в прямом смысле убийственной системы, а есть частности. Нет никакой нужды в радикальном оздоровлении армейских отношений, а есть какие-то 10% "порченых" частей.

Разница в цифрах, которые приводят Минобороны и HRW, объясняется просто. Военные напирают на то, что лишь в 10% воинских частей установлены факты дедовщины (заведены уголовные дела, виновные осуждены). Во всяком случае, главный военный прокурор имел в виду именно это. А HRW не про статистику ГВП ведет речь, а про само явление. Международные эксперты озаботились масштабом этого воистину государственного бедствия. Они сделали то, на что никак не могут решиться российские генералы: назвали вещи своими именами, не пряча головы в хитроумную статистику. Ну и, естественно, нарвались на отповедь.

Нелегальной системе армейской иерархии, выстроенной на безнаказанном подавлении личности, на насилии, в сегодняшней России ничто пока не грозит. Слишком велика заинтересованность власти в максимальной закрытости вооруженных сил и всех силовых структур. Туда нет хода ни правозащитникам, ни журналистам, ни гражданским юристам. Даже родителей дальше КПП не пускают. Отдельные прорывы - как исключение из правил. Общественный контроль над армией в условиях, когда гражданское общество подменено эрзацем в виде Общественной палаты, также не обещает армии избавления от зверств и оскотинивания.

Владимир Темный