Справка

"Мемориал" о деле Даниила Константинова

Основания признания политзаключенным: Даниил Константинов неоднократно до и во время следствия осуждал применение насилия, в т.ч. по мотивам национальной и религиозной ненависти, в политической деятельности. Убийство Темникова, имеющее бытовой характер, не может быть объяснено гипотетически имеющимися у Константинова политическими воззрениями, в деле отсутствует мотив совершения убийства политическим активистом за день до парламентских выборов. При этом есть информация об участии сотрудников Центра «Э», в т.ч. причастного к преследованию оппозиционеров оперативника Алексея Окопного, в следственных мероприятиях, и о попытках вербовки Константинова сотрудниками Центра «Э» после его задержания на митинге на Чистых прудах 5 декабря 2011 года. Протокол допроса свидетеля Феоктистова подтверждает, что следствие интересовали политические взгляды Константинова и его возможные связи с футбольными фанатами. Данные вопросы не имели отношения к выявлению обстоятельств совершения бытового убийства и свидетельствовали о наличии политического мотива у следствия. На политический характер преследования Константинова указывает также и возможное появление в деле засекреченного свидетеля, существование которого подтверждает сторона защиты.

Непричастность Константинова к убийству на ул. Газопровод подтверждается рядом объективных доказательств. В частности, несмотря на показания свидетеля Сафронова от 4 декабря 2012 года о том, что неизвестный плотного телосложения (позже опознанный им как Даниил Константинов) спровоцировал драку с Темниковым, якобы плюнув на его куртку, на одежде и теле Темникова согласно заключению судебно-биологической экспертизы № 448/385 не были обнаружены следы слюны. На изъятых при обыске 22 марта 2012 года предметах одежды Даниила Константинова согласно заключению молекулярно-генетической экспертизы от 10 мая 2012 года № 173 не обнаружены биологические следы Темникова или Сафронова. Согласно заключению медико-криминалистической экспертизы № 215/12 от 28 марта 2012 года ни один из 4 изъятых у Даниила Константинова и его отца ножей не мог быть орудием убийства в связи с тем, что он не совпадает по своим параметрам с ножом, определенным в качестве орудия убийства при экспертизе трупа № 3045 от 16 декабря 2011 года.

При этом следствием не было проверено алиби Константинова, подтверждаемое 5 свидетелями, вместе с которыми он праздновал день рождения своей матери. Экспертиза установила, что фотографии, сделанные матерью Д.И. Константинова во время празднования ее дня рождения 3 декабря 2012 года в ресторане «Дайкон» и содержащиеся на изъятых при обыске цифровом фотоаппарате и флэш-карте, являются подлинными и не содержат признаков монтажа, однако было заявлено о якобы невозможности установления точного времени, когда они были сделаны. Несмотря на ходатайства адвоката Зацепина, следствием не было осуществлено получение сведений от ОАО «Вымпелком» о регистрации сотового телефона Константинова базовыми станциями, с помощью которых можно было установить перемещение Даниила Константинова по Москве в день убийства Темникова.

Отдельного внимания заслуживают изменение позиции следственных органов при оценке роли Константинова в деле и проведенные в этой связи следственные действия. Имеется информация о том, что фоторобот Константинова, на основе которого производилось его опознание свидетелем Феоктистовым, был составлен с использованием фотографии активиста. Остается неясным, как в распоряжении следователя из Чертаново оказались фотографии проживающего на другом конце Москвы Константинова, и каким образом следствие пришло к выводу о причастности Константинова к данному преступлению до момента его опознания Сафроновым. В ходе следствия было фактически проведено запрещенное ч. 3 ст. 193 УПК РФ («Не может проводиться повторное опознание лица или предмета тем же опознающим и по тем же признакам») повторное опознание, не была дана критическая оценка показаниям потерпевшего Сафронова, изменившего их не в пользу Константинова на очной ставке через 3,5 месяца после произошедшего убийства. С нашей точки зрения, дело Даниила Константинова относится к категории «Дела гражданских активистов».