Дело "Мечела", а теперь еще и "Евраза" с "Распадским углем", конечно же, совсем не рядовое. И чиновники, поспешившие заявить, что оно не имеет ничего общего с историей "ЮКОСа", наверняка не правы. Мотивы, методы, цели могут различаться, но последствия для экономики безусловно сходные. И весьма неприятные.

Рынок коксующегося угля – очень замкнутое и неинтересное для стороннего наблюдателя пространство. Фондовый рынок увлекательнее, но человеку без подготовки трудно разобраться в том, что происходит с котировками бумаг и инвестиционными потоками. Однако вторую неделю подряд коксующийся уголь и биржевые сводки на первых полосах СМИ. Давно ли такое было в последний раз? И не теми же симптомами запомнилось нам дело "ЮКОСа"?

Ситуация с ценами на уголь заслуживает того, чтобы в ней разобраться. Не надо быть экономистом, чтобы понять, почему экспортные цены оказались вдвое ниже внутренних. Это старый как мир способ минимизации налоговых платежей: уголь продается за границу своим же офшорам, которые потом сбывают его на мировом рынке за реальную стоимость. Разница декларируется в зоне очень льготного налогообложения, и экономия получается более чем заметная. Равно как и потери для российского бюджета.

Как глава правительства, курирующий в числе прочего и фискальную сферу, Путин просто обязан был проблему решить. Вопросов всего два: почему именно сейчас и почему именно таким способом?

Первое непостижимо, как многое в российской аппаратной реальности. И "Мечел", и "Евраз", и "Распадская" являются публичными компаниями - их акции торгуются на биржах, причем не только в России. Это значит, что эти компании ежегодно раскрывают информацию о своем балансе и бухгалтерской отчетности. Об отпускных ценах, как и о выплаченных налогах, там все очень подробно рассказано. Без этой информации акции не просто не купят - их даже не допустят до торгов. Положим, премьер действительно мог узнать о вопиющих безобразиях "вдруг". Говорят, ему пожаловался олигарх Лисин. Но позвольте, разве ни в одной из перечисленных компаний не проходят регулярные налоговые проверки? Или в налоговых работают простаки, неспособные разглядеть одну из самых топорных схем?

Почему уверовавших в свою безнаказанность бизнесменов надо было приводить в чувство именно таким способом, еще более непонятно. Восемь лет без выходных Владимир Путин корпел над вертикалью власти как раб на галерах. Кто поверит, что одного звонка от него самого или, положим, от Игоря Сечина недостаточно для того, чтобы Игорь Зюзин и ему подобные крепко задумались над тем, где маржа и где ей быть надлежит? Звонок, кстати, наверняка был. Зюзин выглядит крепким мужчиной, и поместить его в кардиостационар накануне важного отраслевого совещания – задача непростая, хотя иным она, видимо, оказалась по силам. Так зачем же было на всю страну обещать Зюзину доктора, когда у нас и младенец знает, что бесплатной медицины не бывает?

Версий всего две, но прежде чем их озвучить, стоит кратко подвести итоги того, что же все-таки произошло.

В результате биржевого краха "Мечела" Игорь Зюзин потерял примерно половину стоимости своего бизнеса. Зачем главе правительства уполовинивать капитализацию одной из крупнейших национальных корпораций – вопрос риторический. В бизнес-хоррорах Эйн Рэнд мы и не такое читали. Зюзин еще дешево отделался - иные отдавали и поболе и тем были очень довольны. Но потерял ведь не только он.

Год назад металлургия и уголь были одной из наиболее популярных инвестиционных идей на рынке акций. Бумаги "Норникеля", "Северстали", НЛМК, ММК, "Мечела" и других раскупались как горячие пирожки - ведь металлы неуклонно дорожали на фоне дешевеющего доллара и летящей в тартарары ипотеки. И вот год спустя акционеры "Мечела" потеряли половину капитала и неизвестно сколько нервных клеток. Понятно, что акции – штука рискованная, но рисками на бирже, вы не поверите, принято управлять. Рынок, где процветающее и перспективное предприятие можно поставить на грань банкротства рассказами про злого доктора, является туземным. И ни один нормальный инвестиционный фонд, ни западный, ни российский, в таком рынке держать деньги не будет.

Ну а зачем нам спекулятивные деньги фондов? – спросит совсем уж наивный читатель. Если считать любой бизнес неизбежным злом, а отношения с ним строить по принципу равноудаленности, то действительно ни зачем. Но если взглянуть на мир иначе, то именно фондовый рынок всего пару лет назад был одним из главных источников инвестиций для российских компаний. Продать неконтрольный пакет акций и получить за него хорошие деньги, причем не в долг, а навсегда, – отличная стратегия развития предприятия. Но только до тех пор, пока эти пакеты акций кто-то покупает. А этот кто-то – как раз те самые спекулятивные фонды.

Наконец, среди владельцев акций "Мечела" могли оказаться и совсем уж физические лица. Сейчас об этом не принято вспоминать, но все те же несколько лет назад государство предпринимало титанические усилия, чтобы превратить простых россиян в акционеров "Роснефти", "Сбербанка" и ВТБ. Выходит, те, кто проявил инициативу и в нагрузку к ВТБ (который, кстати, тоже за это время подешевел вдвое) докупил себе немного "Мечела", наказали себя сами. Неужто ради этого все и затевалось?

Так вот, мы возвращаемся к двум версиям того, почему Путин предпочел публичный разнос кулуарному намеку. Первая из них совсем уж некрасивая и присутствует здесь для галочки. Самое простое правило биржевика звучит: "Покупай дешево и продавай дорого". Акции "Мечела" сейчас стоят очень дешево, и, возможно, кто-то их сейчас покупает. Хотите пофантазировать на тему отношений этого кого-то с кем-то, кто может сбить цену вдвое одной фразой? Я не хочу. Потому что если премьер-министр страны зарабатывает сам и дает заработать другим на грязных биржевых спекуляциях, то мы льстим себе, периодически сравнивая Россию с Нигерией. "Не верю", как говорил Станиславский.

Самая вероятная версия, честно сказать, это версия равнодушного плевка. Ну не являются акционеры "Мечела" значимой для премьера категорией. И до фондов, субсидирующих частный бизнес, ему дела нет. По крайней мере не настолько, чтобы подумать обо всем изложенном выше. Зюзина публично прижали потому, что это было круто! Настолько же круто, насколько было круто мочить других врагов государства в сортире. Ну а если вокруг фондового сортира вьются сорные мухи, то на них по-настоящему крутому боссу плевать. Новые налетят.