1 апреля в России постановлением правительства может быть ограничен ввоз многих видов медицинской техники. Государству нельзя будет закупать иностранное медицинское оборудование и оборудование, которое состоит из иностранных деталей более чем наполовину. Запрет коснется около семидесяти наименований товаров: от спиртовых салфеток и стоматологических ламп до томографов, от флюорографов и рентгендиагностических комплексов до инкубаторов для новорожденных, от инъекционных игл до наборов микрохирургических инструментов.

Об угрозах, которые несет запрет пациентам, "Граням" рассказал профессор Валентин Синицын - руководитель Центра лучевой диагностики, президент Европейского общества сердечно-сосудистой радиологии.

Во вторник, 25 марта, исполком Российского общества рентгенологов обсудит письмо, которое мы хотим направить в Министерство здравоохранения по поводу документа, разработанного Минпромторгом. Мягко говоря, в нем есть недоработки. Вот что вызвало наше беспокойство.

Взять хотя бы перечень медицинского оборудования, которое окажется под запретом. Он весьма избирателен. Томографы туда включили, в отличие от, например, избежавших этой участи ультразвуковых приборов. Но полностью отечественных томографов вы не найдете. То же и с ангиографами. Вклад российского труда составляет в среднем тридцать процентов. В России производят, например, неплохие рентгеновские аппараты. Они состоят из комплектующих американского, европейского или азиатского производства. Получается, исходя из логики авторов проекта постановления, что они уже не отечественные!

Между тем нам нужны сотни новых приборов. За последние годы было закуплено немало иностранного оборудования, какой-то запас есть. Но нужно больше. Год без дорогих западных приборов, возможно, к катастрофе и не приведет. Возможно... Под запрет попадают ведь еще и расходные материалы, например, различные стерильные одноразовые устройства. Все это рано или поздно ломается, выходит из строя, кончается, появляется необходимость заменить старое новым.

Документ сырой. Впереди неразбериха, которая затянется до тех пор, пока ошибочность постановления не станет очевидной и его не отменят. Но не только время может стать жертвой постановления. Могут пострадать люди.

Насколько серьезны будут последствия, пока неясно. Многие боятся, что останутся теперь без должного лечения. Возможно, и не останутся. Но гарантий нет. Нельзя исключить, что рынок не успеет перестроиться, оборудования не хватит в нужном месте в нужное время, а кто-то из-за этого погибнет.

Кроме того, любой запретительный механизм в нашей стране начинает толковаться расширительно. Таможенники, люди, ответственные за проведение торгов, возможно, истолкуют и без того нечетко сформулированный запрет еще шире, чем мы с вами. И президент, понятно, будет на их стороне.

Проект правительственного постановления необходимо доработать, снабдить подробными разъяснениями, обратившись к помощи экспертных групп, которым уже видны допущенные в нем ошибки, которые пока можно исправить относительно быстро. Ни мне, ни моим коллегам не известны эксперты, которые бы участвовали в составлении документа. Были ли они вообще?

Если документ вступит в силу, то разрушенную сложную схему таможенных механизмов, денежных переводов и доставки оборудования невозможно будет наладить заново за один день. В масштабах страны потребуется как минимум несколько недель.

И все же я оптимист. Если документ не удастся доработать сейчас, то, надеюсь, как только окажется, что закон не работает, его отменят. А еще надеюсь, что ценой ошибки не станут человеческие жизни.