Александру Литвиненко суждена была короткая жизнь, но его бесплотное посмертное существование, как уже сейчас ясно, будет долгим. Постепенно его образ будет мифологизирован до неузнаваемости, и не исключено, что наши потомки прочтут когда-нибудь повесть о двух неразлучных друзьях-разведчиках Володе и Саше, вместе боровшихся с кознями заморского злодея-олигарха.

Для кремлевского агитпропа это было бы наилучшим выходом из положения. Почин уже положен - убийцей объявлен олигарх. Со временем отлакируют в мелких подробностях и весь сюжет. Неподражаемая улыбка Саши станет символом наравне с гагаринской.

Но сегодня еще есть возможность узнать, каким он был на самом деле. Смерть его была неслучайна. А значит, неслучайна была и жизнь.

Книга "Смерть диссидента" (The Death of A Dissideиt - именно так, с перевернутой n), написанная Алексом Гольдфарбом при участии Марины Литвиненко, рассказывает историю о том, как наивный романтик вроде молодого отчаянного гасконца с разбегу влетел в королевский дворец и угодил в тенета большой политики, но д’Артаньяна из него не вышло - он не смог выпутаться, и жернова стерли его в порошок. Черт бы побрал эту шпионскую псевдоромантику, искалечившую столько душ. Он начал с того, что в 17 лет добровольцем пошел в армию, а оттуда с тем же энтузиазмом - в ФСБ, которая в тот момент называлась как-то иначе. И попал на самую что ни на есть раскаленную сковороду - не в Штирлицы, а в Володи Шараповы, бороться с бандитскими шайками, одолевшими Россию.

В первую чеченскую он сполна хлебнул лиха из солдатского котелка. Штурм Первомайской в январе 1996-го вспоминал как кошмарный сон. В той войне он и Ахмед Закаев были врагами. Саша приезжал в свой родной Нальчик под именем Александра Волкова, вербовал агентов в окружении Масхадова. Закаев утверждает, что ему не составило труда узнать настоящее имя Саши - у него был "крот" в УФСБ Нальчика. "Почему вы его не ликвидировали?" - спросил Закаева Гольдфарб. "В основном потому, что не хотели подставлять своего человека, - ответил тот. - Но теперь я думаю, что на то была воля Аллаха".

После убийства Джохара Дудаева в апреле 1996 года для допроса вдовы генерала в Нальчик из Москвы командировали именно "подполковника Волкова". Он должен был убедиться, что Дудаева действительно нет в живых, и установить место захоронения. Посреди разговора пришла амнистия от Ельцина, и Алла Дудаева беспрепятственно уехала из России.

С Березовским Литвиненко познакомился в 1994-м. С этого момента его судьба уже как бы не в полной мере принадлежала ему, хотя сам он еще не отдавал себе в этом отчета. Имея некоторый опыт личного общения с Березовским, могу свидетельствовать: этот человек не просто располагает к себе или там внушает симпатию - он обвораживает почти неодолимо, и требуется серьезное усилие, чтобы вырваться из плена его харизмы.

Мир, в котором ненароком очутился Саша, совершенно беспощаден. Пауки в банке, бульдоги под ковром - все это слишком мягко сказано. "Нас повесят на фонарях" - эту фразу несколько раз повторяют в книге главные действующие лица российской политики. Он видел многое, о чем-то догадывался, о многом не знал и не догадывался, но выйти из игры было очень трудно. В Управлении разработки преступных организаций, где он работал, обязательной для чтения книгой были "Спецоперации" - опус Павла Судоплатова, патентованного маэстро мокрых дел. Наступила минута, когда он оказался в ловушке - лубянские генералы подставили и разменяли его, как мелкую фигуру.

В надменно-наглой фразе Сергея Иванова "Для нас Литвиненко был ничем" слышится усеченная цитата из "Интернационала": мы были ничем, а стали всем. И тут же проболтался: "Когда Путин увольнял Литвиненко..." Потом пресс-секретарь министра бросился исправлять оплошку шефа, объяснять журналистам: мол, не лично Путин уволил, а уволили в то время, когда директором ФСБ был Путин. Дескать, подполковник Литвиненко был слишком мелкой сошкой для подполковника Путина. Ну да, конечно. Пупкин уволил. После того как Литвиненко принес Путину материалы о коррупции высоких чинов МВД и ФСБ.

Гольдфарбу Саша рассказывал, что инициатором этой первой встречи был Березовский: "Иди познакомься. Увидишь, какого отличного парня мы назначили - с твоей помощью". (Прежний директор Николай Ковалев лишился поста не без участия Саши.) Литвиненко и Путин невзлюбили друг друга с первого взгляда. Саша назвал путинское рукопожатие "холодным и рыхлым". А в его глазах увидел ненависть к себе. Контора не прощает "предательства". Березовский признается: Саша пытался объяснить ему это, а ему все было недосуг слушать, покуда не стало слишком поздно.

Самое интересное, что есть в книге, - это диалоги Березовского с Путиным. Записаны они со слов одного из собеседников, и второй вряд ли подтвердит их достоверность. К тому же цитировать приходится в обратном переводе. Один из ключевых эпизодов уже опубликован по-русски - это когда олигарха вдруг осенило: "Володя, а ты?" "А что я?" - отозвался Володя. "Будешь президентом?" "Я хочу... Я хочу быть Березовским", - молвил протеже. В июле 1999 года олигарх прилетел в Биарриц, где отдыхала семья потенциального преемника, за окончательным ответом. "Я не уверен, что готов к этому", - произнес преемник. "Да, я знаю, ты хочешь быть мной". "Я не шутил, - сказал преемник. - Почему бы вам не поставить меня на "Газпром"? Я справлюсь".

Березовский считает, что понял, что тревожило тогда Путина: будучи офицером, он боялся оказаться вне четкой субординации. На вершине власти, где ни от кого не поступают приказы, он чувствовал себя незащищенным. "Володя, я понимаю, - убеждал его олигарх. - Кому нужна головная боль? Но пойми: больше некому. Примус (Евгений Примаков. - В.А.) выиграет у любого кроме тебя. Мы всегда тебе поможем. Не подведи".

Уговорил.

Досье: Политэмигранты