Написано анонимно) to 19:46:27 Импортных только 3 буквы,а буква Х - исконно русская------------------И вот это безграмотное дерьмо будет бить себя в грудь и говорить, что он настоящий , истинный холоп, исконно русичский потомок холопов аж самих Киевских русичей! А в четырех букФах и запутался!

КРИМИНАЛЬНОЕ ЧТИВО (ВЫСЕР - ПО ГРАНЕНОМУ)"

КРИМИНАЛЬНОЕ ЧТИВО (ВЫСЕР -ПО ГРАНЕНОМУ) - А. КРАВЕТСКИЙ "Прозрение" Статья интересна тем, что это мнение не бывшего парт.аппаратчика, а обычного гражданина, досыта наевшегося "либеральных демократических ценностей" "...Тяжело в это нынче поверить, но в юности по убеждениям я являлся либералом и сторонником рынка. Тогда как раз только-только распался Союз, с телеэкранов круглосуточно ругали коммунистов. Во всех передачах рассказывалось, как всё правильно организовано на Западе и почему нам надо организовать у себя всё ровно так же. В это даже верилось. Идеи либеральной свободы казались привлекательными, рынок манил изобилием, а в свободной конкуренции виделась высшая справедливость. В те времена я спорил не меньше, чем сейчас, только оппонентами моими были те, кто впоследствии стали моими союзниками. Перемены в мировоззрении не произошли мгновенно. Потребовалось несколько лет на разворот в строго противоположную сторону. Точных сроков я не назову, но в 1994-м я ещё был либералом, а в 1998-м уже стал коммунистом. Перемены обуславливались совсем не только фактами и цифрами, - те приложились к концепции только на завершающем этапе трансформации убеждений, - это был процесс, базирующийся на каких-то неуловимых ощущениях, практически на интуиции. Здесь играли роль мораль и чувство справедливости, личностные оценки знаковых фигур и что-то совсем эфемерное. С этого эфемерного всё и началось. Я начал замечать, что из окружающего мира исчезло какое-то важное ощущение. Неопределимое в строгих терминах, но важное. Слова либералов ещё казались правильными, но подсознание уже сопротивлялось видимому. Например, меня стал поражать тот факт, что при декларируемом отсутствии творческой свободы в СССР, фильмы почему-то удавались гораздо лучше, чем при её декларируемом появлении. Вроде бы режиссёрам разрешили снимать что угодно, но куда же из фильмов пропало их глубокое эмоциональное содержание? Ну не вызывали никаких переживаний эти поделки про бандитов и новых русских. Вне зависимости от того, ругали там новых хозяев жизни или хвалили. Раньше приводили в восторг «Гардемарины», противоречивая «Ирония судьбы» веяла каким-то новогодним подъёмом духа, «В бой идут одни старики» наполняли осознанием подвига, совершённого предками, а «Кавказская пленница» действительно веселила. А всё постсоветское рождало только чувство падения лицом в грязь. Это было детство, которое вдруг кончилось. Но почему оно кончилось строго после распада СССР? Почему все советские фильмы до сих пор вызывают те же чувства, что и тогда, а новые по-прежнему заставляют чувствовать ровно то же падение в грязь? Напомню, в 94-м я всё ещё являлся сторонником произошедших перемен. Освобождённое творчество тоже должно было по всем прикидкам радовать. А оно отвращало. Я никак не мог поверить, что кошмарный тоталитаризм делал людей человечнее, но и поверить в высокий нравственный посыл нового творчества тоже не мог. Чуть позже я начал подозревать, что творчество всегда обуславливает окружающая действительность, и как бы творец ни желал скрыть её в своих произведениях, сделать это он в принципе не может. Новая действительность просто не давала героям, аналогичным персонажам советских фильмов, возникнуть в сознании авторов. Как ни крути, а Шурик - дитя СССР, в Российской Федерации ему места нет. Этим и объясняется, наверное, его несуществование в постсоветском кинематографе. Там действуют совсем другие герои, которых творец аналогично не может из своего сознания изгнать. Вплоть до того, что после СССР стало невозможным написание добрых детских книг. Исчезла доброта из окружающего мира. Эти наблюдения были первой ласточкой. За ними последовали другие. Происходило, повторюсь, это совсем даже не мгновенно. Наоборот, формировалось годами, складываясь из обрывков мыслей и эмоций в нечто цельное и логически непротиворечивое. Одно из следующих «осознаний» спровоцировала моя учёба в Физтехе. Вообще, с самого детства я был довольно умным, науки постигал с лёгкостью, да и с практическим применением своих способностей проблем не испытывал. Это очень хорошо сочеталось с либеральной идеей конкуренции. Я, такой умный, враз обойду окружающее меня быдло и получу то, что мне причитается по праву. Притягательная мысль, не спорю. Однако, попав в Физтех, я встретил там физтеховских преподавателей. В физтехе преподавали очень хорошие учёные, даже отличные. Их вклад в науку и преображение окружающего мира крайне тяжело оценить заочно. Понятно, что сделали они очень много, но непонятно насколько много. И непонятно, насколько сложно было это сделать. Во время обучения это стало понятно. И на этом фоне возник вдруг моральный императив: что бы я ни делал, каким бы мега-менеджером или мега-бизнесменом я ни стал, эти люди не должны быть нищими. Даже бедными стать не должны, насколько бы успешно я с ними ни конкурировал. Ведь не факт, что академик не окажется совершенно несостоятельным в области практической экономики. Не факт, что ловкий и пронырливый бизнесмен/мошенник не найдёт способа вытянуть из этих людей все их сбережения. Да хотя бы просто потому, что академику недосуг заниматься всей этой экономической байдой. Так я усомнился в благотворности конкуренции. Я установил для себя, что по моим моральным понятиям порядок, при котором эти люди могут стать нищими, иначе как «свинским» не назовёшь, а тот, кто этот порядок отстаивает, какими бы красивыми словами он ни прикрывался, свинья и есть. Впрочем, позже я заметил, что мега-гением считают себя два человека из трёх, а каждый второй из них к тому же считает большую часть окружающих ниже себя. А на деле выходит, что быдла вокруг не так уж и много, просто тяжело оценить объективно чужие заслуги и не переоценить своих. В экономической конкуренции же, как показала практика, побеждает далеко не самый умный и даже далеко не самый полезный для общества. В выигрышном положении здесь оказываются хитрые и изворотливые. Даже если они не нарушают закон в явном виде, то обязательно пользуются дырами в нём, незнанием окружающих, их бедственным положением или чем-то подобным. Истории обогащения нынешних олигархов это наглядно показали: эти люди банально растащили народное ранее добро, пользуясь всем вышеперечисленным. Концепция ваучеров мне казалась сомнительной даже при либеральных ещё убеждениях. Как человек с техническим складом ума, я понимал, что достояние СССР, поделенное на всё население, никак не может быть равно десяти бутылкам водки. И даже двум «Волгам», обещанным Гайдаром, никак не может быть равно. Кстати, ещё одним моментом стало осознание чистоплотности рыночных идеологов. Тот же Гайдар обещал подъем цен в несколько раз после отмены госрегулирования. Цены скакнули в десятки тысяч раз. Ельцин обещал лечь на рельсы. Не лёг. Со временем я накопил в своей памяти такое количество подобных примеров, что мне стало очевидно: тут речь вовсе не о случайных ошибках - эти люди обманывают нас сознательно. Мне, как будущему учёному, уже привили понимание авторитетности источника. Тому, кто много обманывает, доверия нет, как бы нам ни нравилось то, что он говорит. Соответственно, я понял, что оценки либералами экономики СССР и постсоветской экономики с большой вероятностью неверны, и полез смотреть цифры. Цифры подтвердили мои подозрения. Ещё раз напоминаю: тогда я ещё одобрял и либеральные идеи, и концепцию свободного рынка. Одним из наиболее ярких экземпляров лживой рыночной риторики была постоянно излагаемая либеральными экономистами концепция, согласно которой население страны может обогатиться, занимаясь исключительно внутренней торговлей иностранными товарами. Чтобы понять ложность этой концепции, достаточно обладать познаниями на уровне школьной программы. Термодинамика, да. Не все её понимают, но я-то понимал. Достаточно было набросать на бумажке схемы потока денег и ресурсов, чтобы понять и так очевидное: при такой системе богатеть может только часть общества, остальные неминуемо будут беднеть. Если шагнуть чуть дальше, то становится понятно, что при извлечении кем-то прибыли, деньги будут течь исключительно от нижних слоёв населения к верхним. Именно так: богатые богатеют, бедные - беднеют. Остановить этот процесс в условиях свободного рынка нельзя. Любые попытки его скорректировать будут ограничениями этого самого свободного рынка. И именно благодаря этим ограничениям растёт уровень жизни западных трудящихся. Плюс ещё - благодаря эксплуатации стран третьего мира. Но это я понял уже позже. Вначале же стало понятно, что нам обещают совсем не то, что будет на самом деле. Не сказать, что мне нравилась советская пропаганда. Скорее даже наоборот. Пафос и заштампованность речей и текстов отвращали. Новые же речи и тексты казались откровением. В них было много критики, в них был непривычный и свежий язык, даже поведение ораторов было совершенно иным. На какой-то момент на меня всё это так подействовало, что я реально стал считать СССР и Россию вместе с населяющими её народами - тупиковой ветвью эволюции. Думал, что как только отучусь, сразу уеду на Запад, где «никогда не бывает холодно и фрукты на каждом дереве». Россия, что Россия? Вот Европа, это да. Однако позже я стал замечать подозрительный перекос в речах обличителей. Если им верить, то СССР на протяжении всего своего существования был населён тупыми ублюдками, а его правителями были сплошь кровожадные маньяки. В это можно было бы поверить - и я сначала верил, - но круг моих знакомств постоянно расширялся. И что-то я не замечал обилия тупых ублюдков, напротив, опыт постоянно показывал, что старшее поколение - наиболее подвергшееся влиянию «тоталитарного режима», как раз, по моим понятиям, оказывалось более человечным, нежели выросшее после поворота к капитализму. Всё это, дополненное к тому же наблюдениями за трансформацией культуры, породило во мне сомнения в правильности либерально-антисоветских тезисов.