Споры о том, имел ли Сталин основание казнить маршала Михаила Тухачевского и его соратников после короткого закрытого суда 11 июня 1937 года, действительно ли военные злоумышляли против диктатора или просто пали жертвами его болезненной подозрительности, не утихают и сегодня.

Со времен Хрущева гуляет легенда, будто дело Тухачевского было провокацией германской разведки, якобы подбросившей Сталину через чехословацкого президента Эдуарда Бенеша секретную папку с фальшивыми документами о тайных связях Тухачевского, Уборевича и других высокопоставленных советских военных с германским генеральным штабом. Впервые эту версию изложил в своих посмертно изданных мемуарах бывший глава германской разведки бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг. Однако достоверность этой версии невелика, поскольку никаких следов пресловутой "германской папки" ни в следственном, ни в судебном деле о "военно-фашистском заговоре" не обнаружено.

Один из тех, кто, по утверждению Шелленберга, непосредственно руководил изготовлением и переправкой фальшивок, померанский помещик Курт Янке, в конце Второй мировой войны был захвачен советскими войсками. 11 апреля 1950 года Сталин подписал расстрельный список на 35 человек, среди которых был и Янке.

Обвинения против старого разведчика, арестованного органами СМЕРШ 27 марта 1945 года, были сформулированы следующим образом: "Обвиняется в шпионской деятельности. Один из руководителей германской разведки, возглавлял разведывательное бюро при ГЕССЕ. На протяжении многих лет проводил активную разведывательную деятельность против Советского Союза. Во время Отечественной войны являлся одним из организаторов батальона спецназначения "Бранденбург-800", проводившего подрывную работу в тылу Советской Армии. Одновременно руководил разведывательным бюро при Министерстве иностранных дел Германии, которое занималось политической разведкой против СССР. Изобличается показаниями свидетелей ШАФ, ШТАНДЛЕР и ТЕЦКЕ, а также вещественными доказательствами".

Легко убедиться, что никаких указаний на связь Янке с "военно-фашистским заговором" ни здесь, ни в опубликованных протоколах допросов не прослеживается, а такую деталь чекисты вряд ли бы упустили в обвинительном заключении.

В версии "военно-фашистского заговора" вообще есть существенная логическая неувязка. Зачем советскому маршалу и его соратникам, командармам и комкорам, для того чтобы свергнуть Сталина и установить военную диктатуру, требовалось предварительное одобрение и помощь иностранных держав, той же Германии или Японии? Что, у них своих солдат не хватило бы для переворота? Или без санкции Гитлера никак не могли решиться убить Сталина? Зато "немецкий след" прекрасно соответствовал логике открытых политических процессов 1936-1938 годов, когда подсудимых заставляли признаваться в том, что они были на службе у иностранных разведок и планировали свержение социалистического строя (не Сталина, а именно социалистического строя - Иосиф Виссарионович требовал, чтобы не было ничего личного) по заданию своих зарубежных хозяев. А заодно, очевидно, не надеясь на собственные силы и на успех переворота, готовили поражение Красной Армии в будущей войне с Германией.

Выступая на заседании Главного военного совета, посвященном разоблачению "военно-фашистского заговора", Сталин прямо утверждал: "Это военно-политический заговор. Это собственноручное сочинение германского Рейхсвера. Я думаю, эти люди являются марионетками и куклами в руках Рейхсвера. Рейхсвер хочет, чтобы у нас был заговор, и эти господа взялись за заговор... Рейхсвер хотел, чтобы в случае войны все было готово, чтобы армия перешла к вредительству с тем, чтобы армия не была готова к обороне, этого хотел Рейхсвер - и они это дело готовили".

И сегодня в России есть такие, кто верит в реальность заговора военных и считает, что Сталин был прав, проводя Большой террор. На самом деле, казнив участников мнимого заговора, Сталин безусловно совершил преступление, за которым последовали другие - в ходе последовавшей за июньским процессом 1937 года масштабной чистки РККА были репрессированы десятки тысяч командиров и политработников. Но со своей точки зрения, точки зрения диктатора, стремящегося упрочить собственную ничем не ограниченную власть, Сталин действовал вполне рационально. Он готовился к большой войне, во время которой роль Красной Армии в обществе неизбежно должна была возрасти. Из всех материалов следствия и суда вытекает, что единственным "преступлением" Тухачевского, Уборевича, Якира и их товарищей было намерение добиться смещения Ворошилова с поста наркома обороны, причем абсолютно легальным путем, действуя через ЦК партии. А это намерение Сталин расценил как первый шаг к будущему бонапартистскому перевороту.

На истинный характер дела Тухачевского первым указал Лев Троцкий в статье "Обезглавливание Красной Армии", опубликованной в "Бюллетене оппозиции" по горячим следам, уже 17 июня 1937 года, через шесть дней после вынесения смертных приговоров участникам "военно-фашистского заговора". Лев Давидович очень точно угадал все обстоятельства и события, предшествовавшие аресту Тухачевского и его товарищей:

"Ввиду приближения военной опасности наиболее ответственные командиры не могли не относиться с тревогой к тому факту, что во главе вооруженных сил стоит Ворошилов. Можно не сомневаться, что в этих кругах выдвигали на его место кандидатуру Тухачевского. В первой своей стадии генеральский "комплот" пытался, вероятно, опереться на Сталина, который давно уже вел привычную ему двойственную игру, эксплуатируя антагонизм между Тухачевским и Ворошиловым. Тухачевский и его сторонники, видимо, переоценили свои силы. Поставленный в последнюю минуту перед необходимостью выбора, Сталин предпочел Ворошилова, который до сих пор оставался только покорным орудием, и выдал с головой Тухачевского, который мог стать соперником... Когда бюрократия освобождается от контроля народа, военная каста неизбежно стремится освободиться от опеки гражданской бюрократии. Бонапартизм всегда имеет тенденцию принять форму открытого господства сабли. Независимо от действительных или мнимых амбиций Тухачевского офицерский корпус должен все больше проникаться сознанием своего превосходства над диктаторами в пиджаках. С другой стороны, Сталин не может не понимать, что полицейское командование над народом, которое он выполняет при помощи иерархии партийных секретарей, проще и непосредственнее может осуществлять один из "маршалов" через военный аппарат. Опасность слишком очевидна. Заговора, правда, еще не было. Но он стоит в порядке дня. Бойня имела превентивный характер. Сталин воспользовался "счастливым" случаем, чтоб дать офицерству кровавый урок".

Выводы Троцкого вполне подтверждаются материалами следствия и суда, рассекреченными несколько десятилетий спустя. Комкор Виталий Примаков на следствии показал, что вел со своими друзьями разговоры, "носящие характер троцкистской клеветы на Ворошилова, но никаких террористических разговоров не было. Были разговоры о том, что ЦК сам увидит непригодность Ворошилова..." Командарм Иероним Уборевич на суде подтвердил: "Мы шли в правительство ставить вопрос о Ворошилове, нападать на Ворошилова, по существу уговорились с Гамарником, который сказал, что он крепко выступит против Ворошилова".

Этот вопрос Тухачевский и его товарищи поставили на банкете после первомайского парада 1936 года. Но Сталин совершенно не хотел, чтобы "конармейская группировка", наиболее тесно связанная с ним со времен Гражданской войны, лишилась ведущих позиций в руководстве Красной Армии в пользу группировки Тухачевского. Иосиф Виссарионович знал Ворошилова очень хорошо, и до того, как дело дошло до настоящей войны, тот его вполне устраивал.

Климент Ефремович, в отличие от Тухачевского, звезд с неба не хватал и не умел принимать самостоятельных решений, а уж тем более отстаивать их перед Сталиным. Полная негодность Ворошилова как полководца выявилась в годы Великой Отечественной, когда Сталин в конце концов отстранил его от военных дел. Зато Ворошилова можно было не опасаться в качестве потенциального Бонапарта. А вот Тухачевский, самостоятельный военный мыслитель и полководец, Бонапартом, как опасался Сталин, вполне мог стать. Новые Наполеоны, как известно, рождаются из победоносных войн, а в том, что новая мировая война будет победоносной для Красной Армии, Сталин не сомневался.

Советского диктатора не волновало, что его генералы и маршалы будут лишены инициативы. Самостоятельные решения должен был принимать только он сам. Подобная стратегия вела к тому, что советские полководцы, опасаясь своего Верховного Главнокомандующего больше, чем неприятеля, предпочитали воевать числом, а не умением, создавать многочисленную, но плохо подготовленную армию, которая свои победы должна была оплачивать очень большой кровью. В профессиональной армии Сталин видел угрозу бонапартизма, поэтому предпочитал иметь армию скверно обученную, но политически благонадежную.

И в этом отношении со сталинских времен нынешняя российская армия существенно не изменилась - вероятно, по тем же причинам. Тухачевский в то время был обречен вследствие не своей оппозиционности, а своей неординарности, которой и боялся Сталин. Наверное, по той же причине окружение у президента Путина весьма серое, но он все же гуманист: "военно-фашистских заговоров" не раскрывает и никого не расстреливает. Все-таки мирное время.