Главное для постсоветского пространства решение бухарестского саммита НАТО – отложить приглашение Украине и Грузии участвовать в Плане действий по присоединению к НАТО – вряд ли можно считать большой неожиданностью. Уже накануне саммита и в Киеве, и в Тбилиси говорили о том, что рассчитывать нужно не на эту встречу. На то, что президенту США Джорджу Бушу удастся сломить сопротивление руководителей Франции и Германии, надеялись разве что самые неисправимые оптимисты.

В Москве, конечно же, будут расценивать бухарестское решение как уверенную победу российской дипломатии. Накануне приезда в Бухарест Владимира Путина НАТО не решилась пойти на столь кощунственный шаг и начать процесс присоединения Грузии и Украины. Не сомневаюсь, что подобные же соображения будут приводиться как главное объяснение отказа украинскими и грузинскими руководителями.

Но стоит вспомнить, что Россия всякий раз последовательно выступала против расширения альянса. Когда в Мадриде было решено принять в НАТО Польшу, Чехию и Венгрию, это расценивалось как покушение на святая святых – территорию недавно почившего Варшавского договора. И тем не менее к России никто не прислушался. Следующее расширение заползло уже на территорию Советского Союза – членами НАТО, наряду со странами Центральной Европы, стали государства Балтии. И снова шуму было до небес, в Москве – а это уже была Россия Путина – угрожали, предупреждали. И снова никто не обратил на это никакого внимания.

Почему, интересно, члены НАТО должны были испугаться России именно сейчас? Что такого страшного она может сделать Франции и Германии, что в Париже и Берлине не хотят согласиться с приглашением Украины и Грузии даже не к вступлению в НАТО, а к участию в плане, финишем которого станет это вступление?

Рискну предположить, что откладывание решения по Украине и Грузии связано прежде всего с положением дел в самих этих странах. Причем причины, побудившие ряд стран НАТО не согласиться с их подключением к Плану, совершенно различны – как различны и ситуации.

В случае с Грузией главной трудностью является не отношение России к приему этого государства в НАТО, а проблема с грузинскими автономиями. Когда началось расширение и вырабатывались критерии приема новых членов, было решено, что в НАТО не будут приниматься государства с нереугулированными территориальными конфликтами. Не нужно объяснять, что ситуация с Абхазией и Южной Осетией вряд ли вскоре разрешится.

Поэтому членам НАТО просто нужно согласиться, что политическая целесообразность важнее этого принципа. Соединенные Штаты в этом уверены. А ряд европейских стран – нет. И для того чтобы они согласились с американцами и другими сторонниками подключения Грузии к НАТО, нужно объяснить им, как альянс выйдет из ситуации, когда его авиация не сможет совершать полеты над всей международно признанной территорией страны-члена альянса, не втянется ли НАТО в конфликт вокруг бывших автономий и так далее. Пока что никаких конкретных разъяснений на этот счет не могут дать ни в Вашингтоне, ни в Тбилиси. И поэтому – несмотря на позитивное отношение к вступлению грузинского общества – вряд ли в альянсе будут спешить с приглашением Грузии.

Украинская ситуация проще – никаких неурегулированных конфликтов в этой стране нет. Но нет и общественной поддержки присоединения к НАТО. А это немаловажно – проигрыш референдума по вступлению в альянс может стать пощечиной не только украинскому президенту, который пойдет на проведение такого голосования, но и самому альянсу. В Североатлантическом союзе, впрочем, уже сталкивались с подобной ситуацией в случае со Словакией, которая из-за негативного результата своего референдума "опоздала" к первой очереди расширения. Но в Словакии не было такой жесткой конфронтации вокруг вступления в альянс, как на Украине.

Кроме того, существует еще одна потенциальная опасность. Допустим, референдум не проводится, Украина попадает в НАТО исключительно благодаря политической воле своего руководства. Но силы, выступающие против вступления в НАТО, на Украине отнюдь не маргиналы. Завтра они могут победить на парламентских выборах, сформировать правительство. Означает ли это, что если к тому времени Украина уже будет в НАТО, то документация альянса утечет... сами знаете куда?

Поэтому членам НАТО просто нужно согласиться с тем, что политическая целесообразность важнее этих соображений. Соединенные Штаты в этом уверены. А ряд европейских стран – нет. И для того чтобы они согласились с американцами и другими сторонниками подключения к НАТО, нужно объяснить им, как альянс выйдет из ситуации, которая может возникнуть в случае фиаско украинского референдума или же, напротив, как удастся предотвратить приход к власти антинатовских сил в случае приема Украины в НАТО без такого голосования. Пока что никаких конкретных разъяснений на этот счет не могут дать ни в Вашингтоне, ни в Киеве. И поэтому - несмотря на то, что Украина не страдает от неурегулированных территориальных конфликтов, - вряд ли в альянсе будут спешить с приглашением Украины.

Если вы спросите: при чем же тут Россия? - я вам честно скажу: ни при чем. И то, что на нее ссылаются при каждом удобном и неудобном случае, означает только то, что страны НАТО, несогласные с подключением Грузии и Украины, хотят еще и получить дивиденды от занятой позиции и продемонстрировать готовность к диалогу с Москвой по поводу, который вряд ли является предметом консультаций между НАТО и Россией.

Но правда состоит в том, что если бы украинское общество было едино в вопросе о НАТО, то уже вчера Украину пригласили бы присоединиться к ПДЧ. Если бы Грузия смогла решить вопрос с восстановлением территориального единства путем компромисса с мятежными автономиями или же отказа от них – она уже вчера была бы приглашена к присоединению. Россия, само собой, мешает любому плохому танцору. Но одаренному исполнителю она вряд ли может помешать исполнить задуманное – и для того чтобы убедиться в этом, достаточно просто прочесть список стран-членов НАТО.