В эти дни президент Медведев переживает самое серьезное испытание. При этом почти никто, не исключая его самого, этого, похоже, не осознает.

Речь идет о надвигающейся войне с Грузией, которую провоцирует Россия. Эта война стала бы естественным следствием политической трансформации нашего государства за последние почти десять лет.

За нагнетанием напряженности вокруг Грузии можно найти частные и корпоративные интересы, которые ставятся выше национальных российских интересов. Но объяснять нынешнее положение дел в российской внешней политике исключительно борьбой группировок не следует.

Мы наблюдаем кризис российской идентичности и российской государственности. Это гораздо серьезнее.

Создается впечатление, что внешнеполитическая деятельность (это шире, чем дипломатия) оценивается по критериям, прямо противоположным тем, что приняты во всем мире. До сих пор считалось, что во внешней политике главное – делать из врагов друзей. Россия же последние восемь лет делает все, чтобы окружить себя врагами. Вся нынешняя внешняя политика России – цепь конфликтов, иногда принимающих кризисный характер, как сейчас с Грузией. А иногда эти конфликты решаются без малейшего российского участия.

Когда завершился – а это все, конец – косовский кризис, шум в России продолжался день-два. Да и что за шум? Только разве что в пространстве ЖЖ. Но оно и создано для того, чтобы жужжать. На какое-то время показалось, что вроде бы сбылось предсказание плюшевого пророка то есть Модеста Колерова, о том, что русские – это сербы. Однако потом были в Сербии парламентские выборы, после которых стало ясно, что все-таки мы не сербы. А сербы не мы, поскольку они проголосовали за свою европейскую идентичность. Без которой непредставима идентичность национальная. И не только сербская.

Понимание того, как соотносятся идентичности национальные и наднациональные на пространстве от Тбилиси до Белграда, могло бы стать основой действительно рациональной российской внешней политики. Но его нет, этого понимания. Вместо этого присутствует твердое убеждение в том, что от Белграда до Тбилиси развернут огромный антироссийский фронт, что американские спецслужбы что хотят, то и делают, что им ничего не стоит в любой точке мира вывести на улицы мильон человек и заставить их круглосуточно митинговать.

При этом существует еще твердое убеждение в том, что все это случайно и не по-настоящему. Что сербы пойдут воевать за Косово. Что Саакашвили - слабый президент слабого государства, которое вот-вот развалится. Что Украина развалится еще быстрее. А потому откровенно аннексионистская позиция по отношению к Крыму и Севастополю разумна и перспективна. Тем более что социологи всегда готовы придумать такой вопрос, чтобы ответ продемонстрировал всенародную поддержку этих устремлений.

Но Украина не развалилась ни во время оранжевой революции, ни во время кран-шоу, когда ей пытались перекрыть газ. Полная победа Саакашвили на парламентских выборах рассматривается как окончательное закрепление евроатлантического выбора Грузии. А пророчества о неизбежной войне в Крыму удивляют своей бессвязностью.

Иногда доходит до смешного. До сообщений о том, что Владимир Путин на своем новом посту готовит свой "план Маршалла" для – оказывается - разрушенных экономик бывших союзных республик. И, похоже, российская политическая элита и в самом деле считает экономики стран – членов СНГ разрушенными, государства – несостоявшимися, а себя видит в роли спасителей чужих отечеств.

Называется это мессианизмом и прямо следует из понимания краха Советского Союза как величайшей геополитической катастрофы. Причем посткатастрофический синдром распространяется на все постсоветское пространство. В очередной раз русская национальная история очерняется и перечеркивается – именно так следует называть завывания о "страшных девяностых". Но это проецируется и на историю ближайших соседей. А у них может быть совсем другое мнение о себе. У них не столь низкая самооценка.

Повторю уже сказанное: какая же это катастрофа, если она выявила огромные цивилизационные и культурные различия между народами, прежде входившими в единое государство? Скорее наоборот: катастрофичным было их объединение и трагичной - их судьба в Советском Союзе. А столь ненавистные "цветные революции" - это этапы становления новых наций и новых элит, формирующихся в условиях политической конкуренции, становление новых национальных государств.

В России же в последнее десятилетие происходит сознательное разрушение тех институтов национального государства и гражданского общества, которые возникли в девяностые. Строится государство клановое, частно-, а не публично-правовое, создаются политические имитанты (партии, парламент), сознательно ослабляется институт президентства (тандемократия), в общественно-политическую жизнь внедряются элементы тоталитарной политической культуры – таковы привластные молодежные движения.

Все это признаки несостоявшейся нации. И эта несостоятельность является источником конфликтности российской внешней политики. Возможная война с Грузией послужит способом окончательного отказа от наследия национально-государственного строительства девяностых, институализирует национально-государственную несостоятельность России.

Скорее всего, тогда отпадет необходимость в тандемократии и в Дмитрии Медведеве на его нынешнем посту.