Война и православное братство
Война в Южной Осетии нанесла удар по одному из любимых мифов русских националистов – о существовании заговора Запада против якобы единых в своих устремлениях православных.
После поражения Сербии в Косово русские националисты, а вслед за ними подавляющее большинство "воцерковленных" православных были уверены в том, что Запад (США, Ватикан и, конечно, стоящие за ними евреи) и в особенности страшное НАТО стремятся физически уничтожить православные народы – последних защитников Бога перед лицом Сатаны. То, что в НАТО состояла православная Греция и туда же стремились вступить не менее православные Румыния и Болгария, при этом игнорировалось.
Последние события опровергли эту главную идею исповедников "политического православия". Ставшее очевидным движение Украинской православной церкви от Московской патриархии, а затем массовая поддержка Михаила Саакашвили в Грузии показали, что ни о каком "единстве православных народов" речь идти больше не может.
Грузинская церковь, которая до 1918 года входила в РПЦ, была и остается одной из самых близких Московской патриархии церквей. Их взаимовлияние огромно. Многие русские монахи получали в советское время убежище на грузинской земле. Некоторые из них даже стали епископами Грузинской церкви. В свою очередь, они повлияли на восстановление в Грузии института монашества. На международной арене РПЦ и ГПЦ под давлением советских властей, но во внутреннем согласии выступали вместе.
Иконы Матроны Московской я видел три года назад в епархиальной резиденции в Зугдиди, равно как в православном храме в Цхинвали. По всему миру грузины в случае отсутствия своей церкви идут в храмы, принадлежащие русским общинам. Книги известного грузинского "старца" архимандрита Рафаила (Карелина) продаются в половине российских православных книжных лавок и являются важной частью формирования идеологии церковных фундаменталистов. Еще более этот русскоязычный по происхождению тбилисец популярен среди православных в самой Грузии.
И хотя после перестройки два близких друг другу религиозных института оказались по разные стороны баррикад, возведенных по политическим причинам они пытались решать проблемы в согласии, контрастирующем с той враждебностью, которой отличались отношения РПЦ с, например, РПЦЗ, Константинополем или Румынской патриархией.
РПЦ, например, пересилила хватательный инстинкт и не стала брать под свой контроль формирующуюся православную общину в Южной Осетии, даже когда та настойчиво просилась в состав Ставропольской епархии. Оставшиеся на территории Абхазии священники Грузинской ПЦ сначала де-факто, а потом и полуофициально получили возможность сослужить с духовенством Московского патриархата и тем самым фактически перейти под покровительство (но не подчинение) Краснодарской епархии РПЦ.
Крупный Ново-Афонский монастырь в Абхазии все это время пополнялся монахами, приезжающими из России и Украины, однако их присутствие на территории, формально окормляемой ГПЦ, не вызывало ее публичных протестов. В свою очередь, РПЦ старалась не накалять страсти и не позволяла публично служить там своим епископам.
В Тбилиси продолжали функционировать два "русских" храма. Свое "подворье" в Москве имела и Грузинская ПЦ. Обе стороны и сейчас стремятся во что бы то ни стало сохранить добрые отношения. Абхазы или южные осетины для них не являются предметом спора, поскольку являются в большинстве своем практикующими язычниками, поклоняющимися священным кустам и камням. Их номинальное "православие" могло разве что служить аргументом в политических спорах. На практике же руководители церквей хорошо знали цену этой пастве и не возлагали на нее особых надежд. В 2006 году Ставропольский архиепископ Феофан (Ашурков) провел по приглашению Эдуарда Кокойты "разведку боем" в Южной Осетии, и, посмотрев на местную православную общину, подчиняющуюся экзотической греческой секте, бесславно ретировался.
Участие в войне на стороне "православных" осетин против православных грузин мусульманских батальонов, а также авантюристов, набранных по всему Северному Кавказу, свидетельствует о том, что на Кавказе религиозный фактор ушел из политики. Экстремисты любого окраса могут использовать религиозные лозунги, хотя в действительности защищают локальные, но весьма конкретные интересы – распределения земли, воды, места на рынках и доступа к щедрой кормушке федеральных субсидий.
Чеченцы воюют с дагестанцами за контроль над пастбищами, балкарцы поддерживают радикальный ислам, поскольку кабардинцы вытеснили их из политической жизни, ингуши и северные осетины (среди которых значительную часть составляют номинальные мусульмане) схватились за земли Пригородного района. Внутри Дагестана идет перманентная война между разными этнорелигиозными кланами, стремящимися к перераспределению или сохранению имеющихся долей власти и бизнеса.
Православные иерархи и "церковный народ" и в Москве, и в Тбилиси понимают это более чем отчетливо. И когда дело от абстрактного обличения далеких США, Ватикана и НАТО доходит до необходимости ссориться со старыми друзьями из-за не очень понятных разборок между далекими от них по культуре горцами, тут машина православной поддержки деяний национальных правительств начинает буксовать.
Главное тут даже не в привычном отсутствии реакции на войну Московской патриархии (она позволила себе лишь один вялый призыв к миру в первый день конфликта и с тех пор набрала в рот воды). Подавленно молчат православные форумы в Интернете (а кто еще у нас оперативно отражает реакцию "воцерковленных"?), которые, стоит сгореть в Косово очередному православному храму, обычно буквально взрываются сообщениями, заявлениями и комментариями.
Имеющиеся в Осетии немногочисленные православные храмы, по сообщениям информационных агентств, уже преданы огню (правда, в Цхинвали единственный мне известный храм стоял на выезде из города в сторону Гори, и потому у него было немного шансов уцелеть по объективным причинам), однако редкие рассказчики о кознях грузин на православных форумах, мягко говоря, не встречают понимания. Впрочем, критики действий России там тоже не найти.
Эта ситуация наглядно демонстрирует только одно. Церковь – социальный институт с самостоятельными интересами, хотя, когда ей это выгодно, она и готова изображать активную "государственническую" позицию. Сейчас ей этого не надо, поскольку бьет по ее стратегическим интересам. Они не имеют ничего общего с "единством православных народов" (то есть политикой), но присущи двум церквям, которые реально работают вместе.
Статьи по теме
Осетинские Судеты
Ситуация с Южной Осетией, Грузией и Россией в августе 2008 года более всего напоминает другую троицу: Судеты, Чехословакию и Германию в сентябре 1938-го. Здесь главное понять, что права человека, то есть права осетин в Грузии (или немцев в Судетах), хищника с имперскими замашками ни в коей мере не интересуют.
Военное таинство
Президент России распорядился готовить наградные списки за операцию в Южной Осетии. В ФСБ, как стало известно из тамошнего источника, почти полсотни офицеров дырявят мундиры под ордена. Свои награжденные будут и в смежных организациях – СВР и ГРУ.
Ни за что
Спрашивается: за что боролись? Зачем погибли или были изгнаны из своих разрушенных домов жертвы этой войны? Ответ жесток: ни за что. Это была одна из самых бессмысленных войн наступившего века. Правда, век только начался, но это слабое утешение для их родных и близких.
Война четырнадцатого года
Реально ли восстановление статус-кво в зоне грузино-осетинского конфликта по плану Саркози? Чем чревато продолжение войны? Состоится ли Олимпиада в Сочи? Мнения Владимира Прибыловского, Станислава Белковского, Юлии Латыниной, Алексея Малашенко.
Ливрейский вопрос
Применительно к нынешней ситуации ливреи – это патриотические одежды, а елей – эта та продукция, которая требует некоторых интеллектуальных усилий. Прежде всего то, что именуется информационной войной. Которую, как говорят многие интеллектуалы, Россия проигрывает.
Возвращение кузькиной матери
Военные действия на территории Грузии положили конец российско-американскому бонтону. Возврат к прежней идиллии маловероятен. Может, оно и к лучшему – без экивоков и околичностей разговор пойдет бодрее. Не надо заглядывать друг другу в глаза, лезть без мыла в душу и изображать закадычных дружбанов.