Сегодня, спустя 70 лет после заключения печально известного Мюнхенского соглашения, слова "Мюнхен" и "Судеты" вновь часто попадают на полосы газет. Это следствие того, что Россия "поднимается с колен" - так же, как это делала Германия во второй половине 1930-х годов.

В сентябре 1938 года Гитлер откровенным шантажом вынудил очень не хотевших воевать лидеров Англии и Франции согласиться на передачу Германии Судетской области Чехословакии, населенной преимущественно немцами. В обмен он пообещал, что это будет последнее территориальное требование Германии в Европе, и гарантировал целостность оставшейся части Чехословакии. Но цена этим гарантиям оказалась невелика. Всего полгода спустя, в марте 39-го, немцы оккупировали Чехословакию за один день.

Германия полностью направляла действия Судетско-немецкой партии Конрада Генлейна, пользовавшейся поддержкой подавляющего большинства 3,5 млн судетских немцев (гитлеровское государство считало их, как и прочих немцев, живущих за пределами Германии, гражданами Рейха). 22 мая 1938 года генлейновцы организовали путч, попытавшись превратить муниципальные выборы в плебисцит о присоединении Судет к Рейху. К тому времени чехословацкое правительство приняло ряд мер по обеспечению представительства судетских немцев в Национальном собрании, органах местного самоуправления, а также по развитию образования на немецком языке, но уступки только раззадорили сепаратистов. Для подавления путча Прага ввела в Судеты войска. Вскоре между партией Генлейна и чехословацким правительством при посредничестве Англии начались переговоры. 5 сентября президент Эдуард Бенеш согласился на автономию Судет, но в составе Чехословакии.

12 сентября, выступая на партсъезде в Нюрнберге, Гитлер прямо угрожал Праге: "Не для того Всемогущий создал семь миллионов чехов, чтобы они угнетали три с половиной миллиона судетских немцев", - и предупредил, что за спиной "истерзанных" судетских немцев "стоит вооруженная германская нация". Это выступление спровоцировало восстание судетских немцев, и чехословацкое правительство вынуждено было ввести военное положение. В ответ Генлейн предъявил ультиматум, требуя вывода чехословацких войск, отмены военного положения и передачи полицейских функций местным немецким органам. Гитлер пригрозил британскому послу в Берлине Гендерсону, что в случае отклонения ультиматума Генлейна вспыхнет война.

Вскоре Германия также предъявила чехам ультиматум с требованием уйти из Судет до 2 часов дня 28 сентября под угрозой открытия военных действий. Гитлер в связи с этим заявил: "Я предложил Бенешу свои условия, и ему остается только выполнять их, тем более что он их уже принял. Мир или война - теперь это зависит только от него. Он должен принять наши условия, дать немцам свободу, или мы возьмем ее сами. Я буду первым в строю немецких солдат".

29 сентября по предложению Муссолини в Мюнхене начались переговоры по урегулированию Судетского кризиса. Чехословацкую делегацию пригласили лишь для принятия выработанных великими державами условий. Мюнхенская декларация была подписана Чемберленом, Даладье, Муссолини и Гитлером в пять утра 30 сентября, а на следующий день немецкие войска без сопротивления заняли Судеты. Впоследствии судетский поход был назван "цветочной войной", поскольку в солдат вермахта летели не пули и снаряды, а букеты цветов, которыми судетские немцы приветствовали своих освободителей. Не напоминает ли это восторженную встречу российских войск осетинами и абхазами?

Выступая 5 октября 1938 года в берлинском "Спортпаласте" по случаю присоединения Судет к Рейху, Гитлер говорил: "Мы были свидетелями величайшего поворотного пункта в истории. Мы должны в этот момент вспомнить себя такими, какими мы были двадцать лет назад, когда в положении, казавшемся безнадежным, сохраняли веру в Германию и никогда не отказывались от своего германского духа, от права жить как немцы... Мы все живем под лозунгом: "Никто в мире не поможет нам, если мы не поможем себе"... Я только что побывал в освобожденных районах, и две вещи произвели на меня наиболее сильное впечатление. Я часто видел ликование, радость и энтузиазм, но здесь я в первый раз видел сотни тысяч людей со слезами радости на глазах. И в то же время я видел ужасающие бедствия. Когда в Англии Дафф Купер или г-н Иден утверждают, что в отношении чехов была допущена несправедливость, то эти люди должны своими глазами увидеть, что в действительности произошло там. Как можно так извратить правду! Я видел здесь целые деревни, страдающие от недоедания, целые города, превращенные в руины. Мои соотечественники, вам предстоит выполнить долг чести!.. Позднее историки покажут, что в 1938 году Германия начала свое возвращение в статус уважаемых великих наций".

Говоря о конфликте с Грузией по поводу Южной Осетии, президент России Дмитрий Медведев использовал очень похожую риторику (здесь и далее цитаты взяты с соответствующего раздела президентского сайта): "Мы просто хотим, чтобы нас уважали, уважали наше государство, уважали наш народ, наши ценности... Сейчас в Южной Осетии гибнут мирные люди, женщины, дети, старики, и большинство из них – это граждане Российской Федерации. В соответствии с Конституцией и федеральным законодательством как Президент Российской Федерации я обязан защищать жизнь и достоинство российских граждан, где бы они ни находились".

9 августа российский президент утверждал, что в Южной Осетии "наша задача сейчас – помочь в преодолении последствий этой гуманитарной катастрофы". А на следующий день премьер Путин докладывал (или давал указания) Медведеву в связи со своей поездкой в Южную Осетию: "Должен честно сказать, очень тяжелые чувства. Во-первых, люди оказались в непростой жизненной ситуации. Это в основном женщины, люди пожилого возраста, дети. Насмотрелись они трагедий немало, сейчас им непросто. Но что обращает на себя особое внимание – то, что они рассказывали, эти эпизоды, о которых они рассказали мне, это уже выходит далеко за рамки понимания ведения боевых действий. На мой взгляд, это уже элементы какого-то геноцида против осетинского народа. И я думаю, будет правильно, Дмитрий Анатольевич, если Вы дадите указание военной прокуратуре документировать проявления подобного рода, тем более что основное население Южной Осетии – это граждане Российской Федерации. И то, что я сегодня услышал от беженцев, – это, конечно, явные преступления против гражданского, мирного населения... жилому фонду Цхинвала, приграничных населенных пунктов, мягко говоря, нанесен ущерб: там практически все уничтожено".

Бросается в глаза, как премьер указывает президенту, что тот должен делать (и тот безропотно соглашается). А впечатления у Путина почти те же, что были у Гитлера при посещении Судет, где, кстати сказать, серьезных разрушений не было, поскольку боевые действия практически не велись. Не отстает от премьера и президент, говоривший главе Следственного комитета Александру Бастрыкину: "Те данные, которые мы получаем, свидетельствуют о том, что были совершены тягчайшие преступления: людей убивали, жгли, давили танками, резали горла".

Не забыл Дмитрий Анатольевич в преддверии 70-летнего юбилея помянуть и Мюнхенское соглашение: "Россия исторически является гарантом безопасности народов Кавказа. Это наша миссия и наш долг. Мы никогда не были и не будем в этом регионе пассивными наблюдателями. Я заявлял в отношении грузинского руководства, которое развязало агрессивные действия, что мы применяем тактику принуждения к миру в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций. Считаем такую тактику абсолютно эффективной и единственно возможной. И напомню, что в истории было очень немало примеров умиротворения агрессора. Кстати, этим занимались и западные страны 70 лет назад. Вы знаете, какой трагедией это закончилось, я имею в виду прежде всего уроки Мюнхенского договора 38-го года. Все, что в наших силах, мы сделаем, Россия своих соотечественников в беде не оставит и, естественно, будет добиваться нормализации ситуации".

Вероятно, президент России не сообразил, что вольно или невольно уподобил свои действия действиям Гитлера во времена Судетского кризиса. И фактически он признал, что аннексия Южной Осетии и Абхазии произошла еще задолго до 8 августа. Обращаясь к военнослужащим, награжденным за бои в Южной Осетии, Медведев сказал, что Россия "впервые за последние годы встала на защиту интересов своих граждан, подвергшихся нападению извне". Получается, что Южная Осетия в момент начала боевых действий уже не рассматривалась Россией как часть территории Грузии.

А еще наш президент договорился до того, что "практически нет примеров в истории, когда Российское государство, советское государство, новейшее современное Российское государство открывало первым военные действия". Между тем одному только советскому государству можно вспомнить бесспорные акты агрессии: советско-финскую войну 1939-1940 годов, вторжение в Венгрию в 1956-м и в Афганистан в 1979-м.

Приехавшему же мирить Россию и Грузию президенту Франции Дмитрий Анатольевич фамильярно заявил: "Николя, ты поступил правильно, что приехал. Я вчера тебе сказал по телефону, что только тот, кто занимает активную позицию, достигает успеха". Гитлер в Судетском кризисе, как мы видели, тоже занимал "активную позицию". Только выигрыш и для него, и для судетских немцев оказался уж больно кратковременным. Для последних в итоге дело кончилось настоящей трагедией (после войны все немцы были насильственно выселены из Судетской области в Германию). Но еще большей трагедией оказалось то, что проводившаяся руководством Англии и Франции политика уступок агрессору, кульминацией которой стал Мюнхен, облегчила развязывание Второй мировой войны (хотя и Сталин тут сыграл ничуть не меньшую роль). Остается надеяться, что сегодня Европа не повторит ошибок 70-летней давности.