Правительство внесло в Госдуму законодательные предложения, расширяющие круг возможных шпионов и изменников родины. Вскоре в этих преступлениях можно будет обвинить и человека, не уличенного в злоумышлении на внешнюю безопасность России. Комментируют Юрий Шмидт, Михаил Трепашкин, Вадим Соловьев, Александр Черкасов.

Юрий Шмидт, адвокат:

Насколько я могу понять, речь идет о расширении состава таких преступлений, как "государственная измена" и "шпионаж", и в первую очередь о расширении круга тех, кого можно привлечь за измену, за счет лиц, которые не были допущены путем специальной процедуры к сведениям, содержащим гостайну. Это крайне опасное дополнение.

Четыре года назад я защищал двух журналистов в Перми, которые обвинялись в разглашении гостайны и были оправданы. Выполняя свой журналистский долг, они разгласили определенные общественно значимые сведения, опубликовали статью, в которой эти сведения содержались. Но поскольку они не имели специального допуска к сведениям, составляющим гостайну, они не могли быть субъектами ответственности по этой статье.

Сейчас, насколько я могу понять, субъектами ответственности могут стать люди, которые узнали о гостайне случайно - в процессе работы, в разговоре каком-то. У нас при допуске к сведениям, содержащим гостайну, в соответствии с законом заключается контракт, в котором предусмотрены определенные льготы за работу с секретными документами и в то же время содержатся обязательства людей в течении оговоренного срока эти сведения не распространять. Сегодня снимается такое ограничение, и первыми под удар попадают журналисты. Что вам, бедным, придется делать? Как быть, куда бегать по поводу сведений, которые вы узнали, - составляют они гостайну или нет? Нужно вводить, судя по всему, снова Главлит или какую-то замещающую его организацию, которая и будет ставить на все журналистские материалы штамп: дозволено цензурой.

Все это, разумеется, грубо противоречит Конституции, резко ограничивает свободу слова и право на информацию, противоречит массе федеральных законов. Вероятно, они будут вносить изменения и в федеральные законы тоже. Попытаются сделать вид, что со свободой слова все в порядке. Я расцениваю это как очередное наступление на наше право знать, на свободу получения, хранения и распространения информации. Это крайне реакционный законопроект, и направлен он, с моей точки зрения, не на реальную защиту гостайны, а именно на ограничение свободы информации.

Эти поправки, как и поправки, ограничивающие полномочия присяжных, - все эти законы идут в одном ряду. Первое время своего правления Путин по инерции некоторое время продолжал тренд на либерализацию общества и на расширение гражданских свобод, который начался в проклинаемые 90-е годы. Далее произошла остановка, а вот с 2003 года мы сначала робкими шагами пошли назад – в авторитаризм, в закрытое общество, - а в последние годы мы идем в этом направлении уже гигантскими шагами.

Вадим Соловьев, депутат Госдумы, руководитель юридической службы КПРФ:

Все последние законы, которые регламентируют уголовную ответственность за государственные преступления, деятельность политических партий и общественных организаций, у нас, к сожалению, направлены на дальнейшее удушение демократических свобод. Это общая линия идет везде, начиная с закона об экстремизме и заканчивая этими поправками – ужесточение, ограничение и т.д. С моей точки зрения, действующее законодательство дает правоохранительным органам возможность выполнять свои задачи в полном объеме – были бы желание и профессионализм. Поэтому я не сторонник этих всех мероприятий, направленных на сгущение атмосферы страха и шпиономании. Это не нужно абсолютно, тем более в свете экономического кризиса. За всем этим проглядывают уши "Единой России", которая пытается создать в стране правовую базу для того, чтобы в любой момент можно было расправиться со своими политическими оппонентами. Это, с моей точки зрения, главная составляющая инноваций, которые принимаются.

Михаил Трепашкин, адвокат:

У нас есть ряд отрицательных моментов в действиях правоохранительных органов. Во-первых, они по своей квалификации сейчас разучились ловить настоящих шпионов, а откуда-то их брать надо, - вот и будут делать искусственно. Вот недавно совсем были внесены поправки, чтобы исключить из компетенции суда присяжных массовые беспорядки. Тот же Владимир Васильев (председатель комитета Госдумы по безопасности. - Ред.) по телевидению говорит, что у нас за последнее время по массовым беспорядкам то ли один, то ли два дела за год – цифра мизерная совсем. Это однозначно подготовка к тому, чтобы можно было под массовые беспорядки подогнать любой митинг и осудить людей по надуманным основаниям.

Что касается действующего закона о гостайне, он вполне удовлетворителен. Но низкая квалификация сотрудников привела к тому, что они не могут прочитать нормы этого закона, не могут понять его. Там говорится, что разглашение гостайны может иметь место лишь в том случае, если был или мог быть причинен ущерб безопасности государства. Но они опускают это условие и судят людей за разглашение гостайны, даже если там нет никакого ущерба. Получается, что чуть ли не любого человека можно притянуть - подгоняют эту резиновую формулировочку, и все.

Здесь есть интересный такой момент. В перечень секретной информации входят сведения о кадровой численности и принадлежности к органам безопасности. Получается, если сотрудник госбезопасности приезжает на обыск, например, показывает удостоверение, значит, он подпадает под статью о разглашении гостайны. Какой ущерб он нанес? Ущерба-то нет, а формально подпадает под статью. Вот до такого доходит дебилизма, натурального дебилизма.

Это однозначно отход от демократии, это переход к тоталитаризму. И я сделал бы упрек многим международным правозащитным организациям и европейским институтам по правам человека. В частности, недавно рассматривался вопрос о затяжке со стороны России ратификации протокола 14 к Европейской конвенции по правам человека. Россия категорически упирается против ускоренного рассмотрения дел в Страсбургском суде - и Европа не стала спорить, опасаясь что будет очень большой поток. Есть и ряд других моментов. Я не знаю, с чем это связано. Одни говорят, что европейские чиновники подкуплены нашими нефтедолларами, другие считают, что это связано с поставками нефтепродуктов Западу. Так или иначе, на Западе очень вяло плохо реагируют на явные нарушения прав человека в России. А наш народ уже привык к тому, что Конституцию можно резать как угодно, что это уже не Основной закон государства, а обычная инструкция. Люди воюют только тогда, когда беззаконие непосредственно их касается.

Александр Черкасов, член правления правозащитного центра "Мемориал":

Там четко указан мотив, по которому вносятся эти поправки: мол, трудно работать при нынешних законодательных нормах - надо доказывать антигосударственный умысел, наличие сети, в которой передается шпионская информация, и т.д. И для облегчения вводятся формулировки, которые не просто допускают произвольное расширительное толкование, но и подразумевают такое толкование.

Действительно, это удобнее - для тех, кто привык рассматривать закон не как эффективный инструмент, а как досадную помеху. Мы уже наблюдали в последние годы результаты подобного обращения с контртеррористическим законодательством, когда расширялись полномочия, увеличивались максимальные сроки, когда действия силовиков не были ни чем стеснены, - а в результате эти действия не могли не порождать мобилизационную базу для террора.

Это теракты мы можем подсчитать: сколько их было, сколько стало. А по тем составам преступления, о которых сейчас идет речь, будет легче говорить о том, сколько "измен" предотвращено и насколько все это эффективно. Но вот я сомневаюсь в этой эффективности. Еще и потому, что принятые на прошлой неделе поправки вывели из рассмотрения этих преступлений суды присяжных, так что результаты работы любителей удобных формулировок пройдут только через строй профессиональных судей, которые вряд ли будут столь критичны к художествам рыцарей плаща и кинжала.