Трудно понять, на чем основан оптимизм либеральных экспертов, рассчитывающих на то, что результатом кризиса станет очищение экономической, политической и социальной обстановки в стране. Откуда такая уверенность в том, что Россия подчиняется "тем же закономерностям, подвержена тем же болезням, что и все капиталистические страны", что "нынешние экономические катаклизмы не оставляют правящему режиму надежд на благоприятный исход", что "в любом случае наступающий год станет годом новой политической повестки и нового властного мандата".

Конечно, свою роль здесь сыграли такие факторы, как падение цен на нефть, недавние протестные выступления в ряде городов страны и активное обсуждение экономических проблем после того, как высочайше было позволено употреблять слово "кризис" применительно к России. Однако не надо обольщаться: власть и именно она, как обычно, правит бал. Она может запретить говорить о кризисе, а может инициировать его широкое обсуждение.

Недавно представители правящей партии – социально-консервативный клуб "Единой России", либерально-консервативный клуб "4 ноября" и государственно-патриотический клуб предложили свои рекомендации по выходу из кризиса. Несколько месяцев трудился и так называемый Институт современного развития (ИНСОР), считающийся "мозговым центром" Дмитрия Медведева, и в итоге предложил новую концепцию развития политической системы страны. По мнению его экспертов, наступает необходимость в экстренной либерализации, причем по инициативе правящей верхушки. Только так, по их мнению, можно избежать волнений в стране в период кризиса.

Все это вполне работает на имидж "суверенной демократии". Ну а если попытаться понять, что же происходит в действительности? Тогда придется признать, что, во-первых, этот информационный шум совершенно безобиден для правящего режима и никак не влияет на принятие решений в стране. На деле это дезинформация как прием властвования, потому что экспертами, как правило, не затрагивается существо проблемы. Если что и продемонстрировало обсуждение кризиса, так это острый дефицит в понимании самого феномена новой российской экономики. Для объяснения этой "неведомой зверушки" нужны не понятия из западной экономической науки, которыми бойко оперируют российские экономисты и которые здесь не работают, а понятия, описывающие мафиозную экономику, к тому же с российской спецификой. Следовательно, к российской криминально-рыночной экономике неприменимы и рецепты, которые подходят для лечения экономики западных стран.

Для начала российскую экономику надо бы вывести из тени. Однако Кремль, приватизировавший ее в интересах своей корпорации, в этом совершенно не заинтересован. Так и идет все своим чередом: принимаются какие-то решения вслепую и на авось, когда дело касается страны, и вполне осознанные, когда затрагиваются интересы правящей верхушки.

Во-вторых, понимая природу нынешней российской власти и механизм ее действия, трудно представить, что она добровольно согласится на предлагаемую экспертами экстренную либерализацию. В конце 1980-х – начале 1990-х годов коммунистическая номенклатура пошла на этот шаг, чтобы легализовать передел собственности, который тайно уже произошел в недрах социалистической экономики во времена так называемого застоя. Правда, надстройку тогда не сумели сразу привести в соответствие с новым базисом. Однако это несоответствие в последние годы вполне удалось поправить.

Кстати, такой же дезинформацией, направленной на дезориентацию общественного мнения, стала и кампания по дискредитации "лихих 90-х". Путинский режим искусственно разжигал ненависть к так называемым олигархам, манипулируя недовольством народа, используя его чувства для достижения собственных целей, в частности, для ликвидации своих противников. Клеймя 1990-е, власть, тем не менее, ничего не сделала для пересмотра несправедливых итогов приватизации. Наоборот, она стала крупнейшим ее бенефициаром, в том числе за счет разграбленной компании "ЮКОС".

Она ничего не предприняла и для того, чтобы предотвратить бегство капиталов из страны. В противном случае были бы выработаны условия, при которых собственность остается у нынешних хозяев на законных правах "частной", а не гипертрофированной личной собственности, каковой она является сейчас. В этом случае с частью незаконно приобретенной собственности ее владельцам пришлось бы расстаться и передать в фонд государства на нужды развития общества (или выплатить ее стоимость). Зато оставшаяся у них собственность была бы узаконена, что позволило бы ее владельцам стать независимыми от верховной власти, не бояться, не бежать из страны, а работать на ее развитие. Однако нынешняя власть предпочитает удерживать нынешних богачей иными способами, используя иные механизмы для давления на них и обеспечения соучастия их в своих делах.

Если бы нынешний режим действительно был заинтересован в развитии страны, а не в укреплении своей власти, то, помня уроки истории, действовал бы в соответствии с простой, но крайне важной истиной, сформулированной еще в начале ХХ века графом Сергеем Витте: "Горе той стране, которая не воспитала в населении чувства законности и собственности, а, напротив, насаждала разного рода коллективное владение".

Однако и в этом случае действующая власть не обязала чиновников исполнять законы, обеспечивающие развитие и защиту частной собственности, не создала условия, при которых бизнес мог бы выйти из тени. Одним словом, несмотря на либеральную риторику, она не закладывала основы правового государства, а наоборот, препятствовала их появлению. А ведь была вероятность, что в условиях существования открытого и защищенного бизнеса на российской почве мог через какое-то время появиться не мифический, а настоящий средний класс со своим видением собственной страны, которому бы потребовались свои представители в парламенте и партия, выражающая его интересы. В результате люди пришли бы к либеральным, европейским ценностям сами, через собственный опыт. Вот тогда это новое поколение россиян стало бы иначе воспринимать и историю своей страны, в том числе и ее сталинского периода.

Но все эти годы у политики российской власти был другой вектор развития. У нынешних ее представителей иное воспитание, иное видение мира, иные идеалы и иные исторические герои. И поэтому для того чтобы понимать, как действует эта власть, надо обращать внимание не на риторику и не на организованные сверху шумные кампании по дезинформации, а на те ее решения, которые, при всей их секретности, частично выходят на поверхность.

У Александра Солженицына в "Раковом корпусе" на сей счет есть замечательная метафора: "Жизнь, которая была видна всем, – производство, совещания, многотиражка, месткомовские объявления на вахте, заявления на получение, столовая, клуб, – не была настоящая, а только казалась такой непосвященным. Истинное же направление жизни решалось без крикливости, спокойно, в тихих кабинетах между двумя-тремя понимающими друг друга людьми или телефонным ласковым звонком. Еще струилась истинная жизнь в тайных бумагах, в глуби портфелей Русанова и его сотрудников, и долго молча могла ходить за человеком – и только внезапно на мгновение обнажалась, высовывала пасть, рыгала в жертву огнем – и опять скрывалась, неизвестно куда. И на поверхности оставалось все то же: клуб, столовая, заявления на получение, многотиражка, производство..."

Что же из таких действий власти вышло на поверхность сегодня? Не так уж и мало: это утвержденный правительством гособоронзаказ на 2009–2011 годы, который впервые разрабатывался не Минэкономразвития, а военно-промышленной комиссией при правительстве. Это "Стратегия национальной безопасности России до 2020 года", утверждение которой планируется на расширенном заседании Совета безопасности с участием президента России 20 февраля 2009 года. Это меры, направленные на приостановление сокращения войск МВД и укрепление спецслужб. Ограничение суда присяжных и расширение толкования статьей Уголовного Кодекса о государственной измене, шпионаже и разглашении государственной тайны...

Одним словом, ничего неожиданного: идет закономерный процесс дальнейшего укрепления действующей власти внутри страны и расширения ее влияния на международной арене. Как именно это будет происходить, станет ясно в новом, 2009 году.