Опубликован список президентского кадрового резерва. В "золотую сотню" вошли депутаты Госдумы, представители министерств и крупного бизнеса. Президент обещает масштабную ротацию руководящих кадров, но многие эксперты считают, что элитная верхушка просто станет еще более элитной. Комментируют Дмитрий Орешкин, Станислав Белковский, Марк Урнов.

Дмитрий Орешкин, политолог:

Зачем было публиковать этот список - ведь такие вещи традиционно были закрытыми? Я думаю, для того чтобы показать, что власть не дремлет, что власть работает. С другой стороны, чтобы создать модель мотивации: попасть в золотую сотню - для карьерно ориентированных людей это что-то значит. Это новая экспериментальная форма работы с кадровым резервом - он всегда был, но его не публиковали. Публичность дело хорошее, наверное, тем, кто в список попал, это льстит. Но проблема в том, что в этом списке большая часть людей из центра, а это плохо, потому что это значит, что он формируется из тех, кто попал в поле зрения начальства. Впрочем, как всегда. Так же формировались кадры Российской империи, когда император видел толкового человека и старался его использовать. Но какой бы ни был император умный и способный, всех он увидеть не может.

В этот список не попадают очень талантливые, грамотные, эффективные, энергичные люди, не входящие в круг общения президента. В этом проблема, потому что в других обществах есть демократия, которая помогает честолюбцам из провинции – молодым, агрессивным, энергичным, с дубленой шкурой, с амбициями - проявить себя. На одних выборах, потом на других, по мере закалки, с ростом опыта и формируется такой элитный слой людей, работает система естественного подсоса кадров снизу.

А у нас она не работает, у нас и выборов по сути нет. Вместо этого работает система бутылочного горлышка, как при коммунизме: надо вступить в партию, надо засвидетельствовать свою лояльность, и уже после этого тебя вышестоящие начальники поднимают. Лицо этих начальников обращено вверх, и они смотрят на президента, стараясь улыбаться особенно широко и ходить на цыпочках, вместо того чтобы смотреть вниз. Если нет нормальной системы, которая называется электоральная демократия, электоральная конкуренция, то она заменяется бюрократической конкуренцией кадров, когда выбирают те, кто стоит сверху.

Происходит внутреннее замыкание элитной группы, она инстинктивно хочет отрезаться от конкурентов снизу, запирается, как трамвай – больше мест нет, - и идет к смерти. И страна, управляемая этим трамвайным коллективом, идет в тупик, отстает, потому что нет обновления, нет конкуренции. Так что Медведев пытается сделать хорошее дело в рамках системы, которая этого хорошего дела пока не допускает. Он молодец, он меняет губернаторов, пытается омолодить персонажей, но сама система такова, что он лепит их из того, что было, а было не так уж много.

Тот факт, что люди из резерва уже занимают значительные посты, безусловно означает, что их будут дальше продвигать вверх. Кто решил, что именно они самые умные и талантливые, неизвестно.

Станислав Белковский, президент Института национальной стратегии:

Это пиар-проект Кремля, которому нужно каким-то способом объяснять свою кадровую политику. Люди, названные в первой сотне кадрового резерва, займут ключевые посты не потому, что они были отобраны экспертами, и не в силу набора их личных достоинств. А потому, что они представляют интересы крупных бизнес-групп, которые являются в сегодняшней России субъектами кадровой политики. Каждый чиновник представляет крупную бизнес-группу либо даже возглавляет ее, если это очень крупный чиновник.

Никаких новых людей, отличающихся от нынешнего чиновничества новой системой ценностей и приоритетов, мы там не увидели и не увидим. Как у Образцова в "Необыкновенном концерте": "За роялем то же, что и было". Я думаю, что те представители бизнеса, чье положение при кризисе стало совсем отчаянным, готовы идти на госслужбу, поскольку эта служба даст им дополнительные ресурсы для улучшения ситуации на их предприятиях. Те же, кто, с одной стороны, не чувствует себя слишком плохо, несмотря на кризис, а с другой стороны, понимает всю глубину кризиса и обладает хотя бы минимальным чувством ответственности за результаты деятельности на государственном посту, - они видят, что сейчас не лучшее время, чтобы идти во власть - если, конечно, не рассматривать власть как источник сиюминутного обогащения. К сожалению, я думаю, что большая часть кадрового резерва рассматривает власть как плацдарм для решения своих бизнес-задач. И в этом смысле у них никакого страха перед ответственностью нет.

Марк Урнов, председатель Фонда аналитических программ "Экспертиза":

Я не вижу, чтобы таким образом была совершена кадровая революция, хотя безусловно там есть люди весьма почтенные вроде Константина Косачева, Гарри Минха, Светланы Миронюк, Михаила Задорнова, Ольги Дергуновой. Все это хорошие люди, и дай им Бог здоровья, но вопрос в том, как будет кадровая политика развиваться. Вот на этот вопрос, просто посмотрев список, ответить нельзя. Ну, появился новый набор людей, а что с ним делать? Проблема не в том, что власть не могла найти достойную публику, так что надо было кадровый резерв готовить; проблема в том, как создать механизмы эффективного обновления должностей. Как создать такой способ функционирования бюрократической машины, при котором она тяготела бы к эффективным решениям, а не к обслуживанию интересов отдельных групп, достаточно хорошо известных окружающему миру. В этом смысле список хорош, потому что обозначает людей явно почтенных, но на центральный вопрос - как дальше жить в условиях кризиса, когда понятно, что бюрократическая машина плохо работает, как в этих условиях осуществлять кадровую политику и механизм управления – на это вопрос список ответа не дает. Что, президент будет определять для себя когорту людей и их переназначать, а они будут продолжать оставаться вне политического контроля со стороны СМИ и населения? Будет ли это эффективно? Сомневаюсь. А чтобы было эффективно, нужно по-другому машину организовывать. Готова ли сейчас власть на это? Ответа нет. Какие-то намеки на возможные перемены присутствуют, но насколько это серьезно и глубоко, пока непонятно. Маленький бюрократический шажок сделан, но вот поможет ли он сделать госаппарат более эффективным?