Престранный случай: правительственное агентство сообщило, что в Забайкалье заведующая детсадом по суду выселила из детсада православную церковь. Агентство подчеркнуло, что приходу предложены другие помещения, но варианты были отклонены по причине "трудностей при выносе церковного инвентаря".

Даже те люди, которые делают вид, что считают Московскую патриархию ООО - обычнейшей общественной организацией, – сочтут странным, что трудно вынести "церковный инвентарь". Помнится, в 1812 году перед сдачей Москвы французам преотлично вынесли и вывезли многотонные раки, исполинские иконы с окладами и прочая. А почему, думаете, Москва французам отдана была? Потому что без святынь и Москва не Москва!

В отличие от детского сада. Здесь вторая странность: а как, собственно, православный приход оказался в детском саду? Не слишком ли буквальное исполнение заповеди "будьте как дети"?

Третья и главная странность: как совместить эту новость с криками о том, что Московская патриархия всех сильней? Одни об этом кричат с негодованием: "Опять попы всем заправляют!" Другие об этом кричат с радостью: "Наконец-то появилось инициативное православие!"

Не надо ничего совмещать – ни детсада с невыносимыми святынями, ни заурядной внутриноменклатурной бузы с мифами правыми и левыми. Московская патриархия, конечно, не общественная организация, но она и не всемогущая государственная сила. Реальная сила за силовиками. Прежде всего за Лубянкой, затем за Министерством обороны, а уж "попы" девятые или десятые по списку.

Странная "тассовка" (которую, стоит заметить, официозные православные сайты перепечатали слово в слово, безо всяких возмущенных комментариев) – это один из тех малоизученных способов, которыми номенклатура поддерживает жесткие иерархические отношения в своей среде. Сколько Московская патриархия добивалась общероссийского телеканала? Громко добивалась, кричала. А выдали кому телеканал? Министерству обороны. Сразу стало ясно, кто в бараке главный.

Это не означает, что нет качественной разницы между Московской патриархией и старообрядцами или тем паче "катакомбниками", не говоря уж о кришнаитах. Полковой священник, конечно, должен знать свое место, но это не означает, что он уравнен с какими-то гнусными "раскольниками" и "сектантами". Просто у него жемчуг мелок, а у тех суп жидок.

Приход господствующей церкви выселяют из детсада, а кришнаитов в то же время сносят целыми поселками, у непокорных суздальских православных отбирают сразу десяток церквей, попавших к ним в тяжелое для номенклатуры время перестройки. Одних загоняют в подпол, других слегка отпихивают локтем – мол, кадилом маши, когда позову, а с поучениями не лезь и детишек моих оставь в покое, своих воспитывай, чтобы моих слушались.

Быть государственной церковью не означает быть государством, а означает быть в услужении у государства. Этого простого факта не понимают ни воинствующие антиклерикалы, ни воинствующие православные. Вот патриарх Кирилл, из которого пресса делает то ли Ришелье, то ли Никона, отлично знает свое место. Он будет произносить громкие заявления, подражать папе Иоанну-Павлу II выступлениями перед студентами, а может быть, и в детсадах, но он всегда будет помнить, что источник его власти не в Риме и уж подавно не в православной пастве, а в Кремле. Ему повезло – Кремлю понадобился патриарх не посконный (каким был бы вл. Климент), а патриарх шелковый, гламурный, чтобы за границей было не стыдно (внутри-то страны, с родным начальством и самые сермяжные архиереи ведут себя как шелковые).

Конечно, перед подчиненными и этот патриарх вполне посконный, суровый и дерюжный, но с номенклатурой был, есть и будет как шелковый. Зато продолжит выносить святыни из государственных музеев, а то и целый музейчик вынесет под омофором в церковную собственность. Однако случай с детсадом – напоминание ему и всем, кто под ним, что номенклатура выносит православие в строго очерченных пределах. Как старую метлу, которой хорошо шугать подчиненных, но которая всегда будет послушна номенклатуре. Как опиум для народа и дезодорант для начальства, отшибающий вонь казнокрадства и лжи.

Суд в забайкальской Шилке обнаружил, что православные находились в детсаду без малейших на то документов. Чисто по-российски! Захотелось начальственной пятке пустить – пустили, расхотелось (может, со сторожихой повздорили) – выгнали, да еще напоказ, с судом, хотя могли бы просто милиционера позвать и наказать за самоуправный захват помещения. Вдруг вспомнили про закон, который запрещает в детских учреждениях религию, но на всякий случай приплели и более привычный парткомовский довод: мол, мест в детсадах не хватает. Матушки, сколько ж детсадов в поселке, извините, Вершино-Дарасунском?! В общем, в нужный момент оказалось, что государству нужнее, а нужных бумаг у ООО МП нет и быть не может.

Так и нынешнее привилегированное положение государственного православия - без единого на то документа. По доброй воле начальства. Это в России очень много, но именно в России это и очень мало. Впрочем, самодурство начальства легче вынести, чем невыносимую легкость новейших православных святынь – заносчивости, нахрапистости и парткомовщины, столь несовместимых с Евангелием.

Потому что Господь Иисус Христос призывал быть не как детский сад – с принудительным сажанием на горшок, с кормлением из общего котла, с хождением строем, – а быть как дети. А разница между детским садом и дитем как между сетью и рыбкой – радоваться надо, когда верующие, которых Господь призвал ловить людей, имеют возможность вынести святыни, ноги и головы из сетей государства.