Оживленное обсуждение исторических событий 70-летней давности по случаю годовщины начала Второй мировой войны высветило проблемы куда более общего характера. Прокремлевская общественность не преминула воспользоваться этим поводом для того, чтобы еще раз громко заявить, что не только "пакта Молотова-Риббентропа не было", но и никакого тоталитаризма в СССР тоже не было вовсе.

Сегодня это вполне официальная линия властей. Авторы последнего школьного учебника новейшей истории России под редакцией Филиппова уже в предисловии к нему прямо заявляют, что являются "противниками концепции тоталитаризма". Эта концепция - "не инструмент познания, а орудие идеологической войны", средство уничижения нашей страны через приравнивание ее к гитлеровской Германии. Применять характеристику "тоталитарная страна" к Советскому Союзу - "риторический прием антикоммунистического движения времен перестройки".

Таким образом, открыто объявлена война еще одному "проявлению слабости" эпохи перестройки и гласности (на демократические перемены начала 90-х нынешняя властная "элита" смотрит как на проявление преступной слабости). В 90-е годы большинство школьных учебников хотя бы сталинский режим определяли как "тоталитарно-репрессивный". Вопрос о других периодах советской истории (нэп, оттепель, застой) оставался открытым и дискуссионным. То ли режим тоже был тоталитарным, то ли ближе все-таки к авторитарному.

Новый учебник внедряется весьма активно. В школы приходят грозные запросы "сверху": проверить и доложить, действительно ли во всех старших классах преподавание ведется по бесплатно распространенному учебнику Филиппова. Среди подчиненных находится мало желающих вспоминать, что по закону об образовании учитель вправе выбирать хотя бы из тех учебников, которые имеют министерский гриф (а таковой пока имеют и многие учебники, написанные с других позиций). Если же все-таки дойдет до скандала, то ведь ни в одной бумаге прямо не говорится, что преподавать по учебнику Филиппова обязательно, а преподавать по другим учебникам нельзя вовсе. Что называется - а ручки-то вот они!

Практикуемые правящей клепутократией методы утверждения своего идеологического доминирования в обществе не отменяют необходимости вести с ее "теоретиками" полемику по существу. Мне уже приходилось выступать в роли "адвоката дьявола" и доказывать, что честный интеллектуальный спор надо вести даже с такими специфическими существами, каковыми являются нацисты и сталинисты. Поэтому попробую разобрать аргументы "противников концепции тоталитаризма". Они следующие:

1. Идеология cоветской России не имела ничего общего с идеологией нацистской Германии, считающейся образцом тоталитарности. У нас не проповедовали национального превосходства, не взывали к темным инстинктам крови. Наоборот, воспитывали в уважении ко всем народам.

2. Если определять тоталитаризм как политическую систему, стремящуюся к тотальному контролю государства над всеми сторонами жизни общества, то в СССР такого контроля не было. Государство физически не могло контролировать все стороны жизни общества.

3. Если считать главным отличительным признаком тоталитаризма массовые репрессии и вообще нарушения прав человека, то этого добра хватало у всех. И где тот порог массовости репрессий, который отделяет тоталитарную систему от еще не тоталитарной? Так что понятие "тоталитаризм" ровным счетом ничего не объясняет и вообще искусственно.

Действительно, абсолютного контроля государства над людьми не было ни в СССР, ни в гитлеровской Германии. Просто потому, что такого контроля вообще не может быть. Любое государство ограничено в своих физических возможностях контроля. Когда рухнет чудовищный пхеньянский режим и северокорейский социум станет доступен серьезным исследованиям, выяснится, что даже при Ким Ир Сене и Ким Чен Ире существовали лакуны и ниши, где отдельная личность могла спрятаться от вездесущего государства. Однако по степени подчинения отдельной личности и общества государству СССР и нацистская Германия были очень близки, причем значительно превосходили в этом отношении все остальные современные им страны. Этого уже достаточно, чтобы можно было выделить общие типологические черты.

Что же касается понятия "тоталитаризм", то оно вполне конкретно и имеет достаточно четкие критерии. Причем не расплывчатые количественные (степень контроля над личностью, массовость репрессий), а именно качественные. Отличительным признаком тоталитарного режима является специфическая система воздействия на массовое сознание. Система "прямого управления" сферой мысли.

Совершенно особую роль в тоталитарной системе играет идеология. Она не является частным делом, она обязательна для всех. Любое выражение несогласия с ней рассматривается не просто как преступление, но как святотатство, оскорбительное для общества, и карается. Тоталитаризм не просто подавляет любую активную оппозицию. Искореняется с применением государственного насилия инакомыслие как таковое. Если авторитарной диктатуре по большому счету наплевать, что про нее думают, лишь бы не выступали, то тоталитарной нужно, чтобы все "любили Старшего Брата".

Тоталитаризм не терпит нейтралитета. Кто не с нами, тот против нас. Поэтому все подданные тоталитарного государства должны регулярно выражать ему поддержку и участвовать в проводимых с этой целью массовых ритуальных мероприятиях. Если авторитарный режим стремится устранить общество из политики, тоталитарный, наоборот, как бы вовлекает всех в политическую жизнь, но только под своим контролем (тоталитарное общество называют еще "обществом массовой мобилизации").

Осуществляется этот контроль и эта мобилизация при помощи партии типа "ордена меченосцев", которая срастается с государством и в значительной степени его подменяет. Роль партии в тоталитарной системе, как и роль идеологии, совершенно особая. Партия пронизывает своими структурами все общество, присутствует во всех государственных учреждениях, общественных объединениях, "хозяйствующих субъектах" ("трудовых коллективах"). Как говорилось в одной юбилейной детской книжке (изданной, кажется, к XXV съезду КПСС), "...и в цистерне молока - всюду партии рука".

По этому критерию СССР типологически также был схож с нацистской Германией. То, что идеология была другая, в данном случае не принципиально. Какая разница была для тех, кого мучили и уничтожали, под какими лозунгами и с какой конечной целью это делалось. Кроме того, в советском государстве наряду с гуманистическими ценностями, наряду с обещаниями светлого будущего без неравенства, угнетения и насилия открыто проповедовалось еще кое-что. Вот что писал один из первых официальных советских правоведов Михаил Рейснер:

"Самому духу нашей Конституции и советского строя противоречит декларация каких-то личных прав, которые весьма уместны в буржуазной конституции... У нас такого "суверенного" индивида нет и быть не может, у нас господствует не "я", а "мы", не личность, а коллектив, не гражданин, а рабочее общество. И в конце концов, если понадобится коллективу "использовать" так или иначе отдельного "товарища" социалистической республики, то никакие личные неприкосновенности или права не могут послужить препятствием к такому осуществлению "всей власти" трудящихся".

Это чем-то принципиально отличается от нацистского "ты - ничто, твой народ - все"? Советская идеология точно так же, как и нацистская, отрицала "суверенного" индивида и его права, подчиняла его некоей абстрактной надличностной общности (классу или нации - какая разница?). Она носила такой же нетерпимый и агрессивный характер. В одном случае проповедовалась непримиримость и беспощадность к "классовому врагу", в другом - к "врагам нации".

Советское государство было тоталитарным отнюдь не только в сталинский период, а все годы своего существования. Лишь с 1987 года можно говорить о начале разрушения "несущих конструкций" тоталитаризма. Сталинский период отличается от других периодов советской истории лишь особой жестокостью и массовостью репрессий (еще особой бессмысленностью). Особо жестокие и массовые репрессии сами по себе типологическим признаком тоталитаризма действительно не являются. То есть тоталитаризм может без них обходиться, ограничиваясь репрессиями выборочными, в то время как очень жестокие и очень массовые репрессии может применять режим другого типа. Например, диктатура Пиночета в Чили, диктатура всего лишь авторитарная (Пиночет не создавал массовую "руководящую и направляющую" партию).

Но по масштабам уничтожения людей пальма первенства по праву принадлежит тоталитарным режимам, а именно сталинскому и гитлеровскому. Поэтому и само понятие "тоталитаризм" по праву ассоциируется с самыми страшными злодеяниями XX века. И кроме научного значения оно несет еще и вполне определенную эмоциональную, оценочную нагрузку.

Признание советского строя тоталитарным - это напоминание о совершенных родным государством преступлениях. Лишить же государство его сакральной неподсудности для наших "патриотов" означает отобрать у нас историю и лишить идентичности. И если уже нельзя полностью вычеркнуть из памяти самые отвратительные проявления жизнедеятельности нашего государства, они пытаются хотя бы притупить их восприятие. Поэтому сверху идет установка именовать жертвами сталинских репрессий только расстрелянных ("всего" 800 тысяч, а не 4 миллиона посаженных), чтобы "не допустить возможных спекуляций на ту тему" (еще одно "а ручки - вот они!"). Поэтому на совещаниях учителей истории чиновники от образования вообще "не рекомендуют" употреблять термин "тоталитаризм". Сталинский СССР они предлагают определять как "общество повышенной мобилизации", обусловленной необходимостью ускоренной модернизации перед лицом "внешних вызовов".

И ведь не врут, мерзавцы! Что такое тоталитаризм, как не общество очень сильно повышенной мобилизации? Но мне почему-то сразу вспоминается один наш известный журналист, не согласившийся называть газовые камеры гитлеровских лагерей людоедством. Это некорректная поэтическая метафора. Правильно говорить - "технологическое уничтожение заключенных".

Кстати, англичане, поминать о небезгрешности которых сейчас весьма модно, называют "кровавые законы" Генриха VIII именно "кровавыми законами" а не "созданием макроэкономических условий для сокращения издержек производства и оптимизации прибыли в целях ускоренной модернизации". При этом умудряются до сих пор не стыдиться своей истории и сохранять свою идентичность.