Мое внимание привлек анонс очередной программы "Тектонический сдвиг" на "Эхе Москвы". "США трудно будет догнать, – писал автор, известный экономист Евгений Ясин. – Но, может быть, Япония сможет стать для нас примером. Мы в одно время начинали индустриализацию. В одно время делали революции и воевали. Но мы победили в Великой войне, а они проиграли. Но почему-то потом мы надулись до размеров сверхдержавы и в итоге пришли к катастрофе. А у них было экономическое чудо, приведшее их в семью самых развитых стран, на границу технологических возможностей..."

Ответы на эти вопросы в самой передаче оказались не только неполными, но и весьма характерными. Профессор Ясин рассуждал как экономист, причем экономист-государственник, а не руководитель фонда "Либеральная миссия". Исключительную роль американского генерала Дугласа Макартура в послевоенных преобразованиях в Японии, заложивших основу ее экономического чуда, Ясин охарактеризовал всего лишь как важную, отметив его определенные шаги по либерализации экономики.

Такой подход и такие оценки, на мой взгляд, типичны для российских либералов. Они говорят правильные слова о необходимости модернизации "не только в сфере экономики, но и в политической, и в социальной сфере", о том, что нужна новая культура, которая "предполагает реальную защиту прав собственности, реальное верховенство закона, реальную избирательную систему. То есть все то, что необходимо для построения нормального демократического государства…" Когда же дело доходит до реальных дел, то либералы смутно представляют себе, как можно этого добиться без российской власти (не государства, подчеркиваю, а именно власти). Это доказано тем, как они использовали уникальный для них исторический шанс в августе 1991-го и как до сих пор защищают результаты своей политики. А власть в России исторически заинтересована лишь в технологической модернизации, допуская некоторые необходимые для этого либеральные послабления. На либерализацию цен ориентировался Егор Гайдар, о технологической модернизации говорит Анатолий Чубайс. Большинство российских либералов до сих пор уповает на модернизационный потенциал президента Медведева.

Исторический опыт показывает, что российская власть в своих либеральных намерениях либо останавливалась на полпути даже в экономике, либо вообще ограничивалась риторикой. Россия – страна, в которой ни одна либеральная реформа не была доведена до конца: за реформами обязательно следовали контрреформы, за оттепелью наступали заморозки. А все потому, что и власть, и либералы боялись народа, который даже в период реформ оставался под колпаком властной инфраструктуры, не позволявшим ему развиваться свободно не только политически, но и экономически, наращивая собственные общественные мускулы.

Что же касается послевоенной Японии, то она действительно может служить для России примером модернизации. Опыт преобразований Дугласа Макартура – это буквально пособие по модернизации незападной страны, тем более что он позаботился об этом, описав эти преобразования в книге воспоминаний ("Reminiscences"), где есть специальная глава "Оккупация Японии, 1945–1950".

Проблемы Японии после поражения во Второй мировой войне и проблемы России после распада Советского Союза схожи. Япония представляла собой крайне милитаризованную страну, а общество во многом оставалось феодальным. Значительная часть национального богатства была сосредоточена в руках нескольких крупных семейных кланов. Все было строго централизовано и подчинено воле императора. Властвовала и тайная полиция.

Советское наследство, доставшееся России, было не менее милитаристским – почти 80% промышленности, структура которой была заложена Сталиным в 1930-е годы, работало на войну. Общество тоже по своим характеристикам было и до сих пор остается больше похожим на феодальное, а немало исследователей склоняется к тому, что советский "реальный социализм" – это воплощение "азиатского способа производства". Россия признает себя наследницей Советского Союза, тоже потерпевшего поражение, хотя и в холодной войне. Правда, в отличие от послевоенной Японии, Россия и сегодня оккупированная страна. Ее народ оккупирован собственной властью, в распоряжении которой спецслужбы, внутренние войска, милиция. Так уж устроена российская власть, что она укрепляется в противостоянии со своим народом, закрепощая и подчиняя его.

А генерал Макартур, представляя в Японии внешнюю оккупационную власть и имея абсолютный контроль над 80-миллионным населением, действовал с точностью до наоборот – раскрепощая народ и освобождая от давления верховной власти. Потому-то товарищ Сталин и упрекнул Макартура в слишком мягкой политике в отношении оккупированной страны. Но генерал ставил своей целью не месть и подчинение, а превращение Японии в нормальную современную страну. Благодаря умной политике Макартура Япония стала "величайшей мировой лабораторией для эксперимента по освобождению народа от тоталитарного милитаристского правления и либерализации изнутри".

План генерала, который он последовательно проводил в жизнь, заключался в следующем:

1. Разрушить военную мощь.
2. Наказать военных преступников.
3. Выстроить систему представительного правления.
4. Модернизировать Конституцию.
5. Провести свободные выборы.
6. Дать права женщинам.
7. Освободить политических заключенных.
8. Дать свободу крестьянам.
9. Создать независимое рабочее движение.
10. Обеспечить условия для развития свободной экономики.
11. Ликвидировать политическое давление.
12. Развивать свободную и ответственную прессу.
13. Либерализовать образование.
14. Децентрализовать политическую власть.
15. Отделить религию от государства.

Так что послевоенные преобразования в Японии, обеспечившие ее экономическое чудо, – это не отнюдь только реформы в экономике. Это первые свободные выборы 10 апреля 1946 года. Ликвидация тайной полиции. Император из абсолютного монарха стал конституционным, "символом государства и единства народа". Реальная власть перешла к парламенту. Суды стали независимыми, получив право в рамках закона устанавливать собственные правила и определять бюджет. Государственные корпорации "дзайбацу", контролировавшиеся влиятельными семейными кланами, были расформированы (однако экспроприация проводилась не безвозмездно, а с компенсацией). В деревне были созданы условия для развития свободного фермерства. Ну и, конечно, децентрализация полиции, наделение местных полицейских формирований правом действовать самостоятельно на основе Конституции. Генерал особенно гордился тем, что ввел в Японии habeas corpus – правовую защиту от произвольного ареста.

К концу 1950 года Япония превратилась в правовое государство с либеральной экономикой, в которое, по словам Макартура буквально "хлынул демократический поток жизни". Причем реформы не уничтожили специфики страны. Генерал с самого начала пресекал любое вмешательство в культурные традиции японцев и их частную жизнь.

А все последующие проблемы в экономике Японии, о которых в своей передаче говорил профессор Ясин, - это проблемы в доме, у которого есть надежно выстроенный фундамент и каркас. Вот такой опыт реформ, на которые понадобилось всего-навсего пять лет. Не правда ли, весьма поучительный опыт для России, уже более 20 лет проводящей реформы и до сих пор восхваляющей Сталина-реформатора?