"Я отдала паспорт пограничнице. Сначала я подумала, что прошла границу, потому что она спокойно сделала какую-то заметку. Но потом я увидела, что она в панике. Она не хотела смотреть мне в глаза, не знала, что ей делать, стала звонить по телефону. Я понимала только слово "турецкое", которое она несколько раз повторяла. Было такое ощущение, что она звонит разному начальству и спрашивает одно и то же: «Она турчанка. Что мне делать, что мне делать?»".

Вильдан Зекине не смогла 26 ноября въехать в Россию. Она собиралась провести четыре дня в Москве со своими подругами, прочитать в Питере лекцию об антиправительственных протестах в Стамбуле, а потом вернуться в Бухарест, где она работает в университете. Вильдан занимается урбанистикой, а также проблемами феминизма и расизма.

В московском аэропорту "Шереметьево" Вильдан задержали на паспортном контроле. Вместе с большой группой соотечественников она больше пятнадцати часов провела в транзитной зоне, из них пять часов - в полицейском участке на границе. "Сначала мне сказали, что я не могу въехать, потому что у меня нет подтверждения цели поездки. Но, поговорив с другими задержанными, я поняла, что это абсолютно неважно, что у тебя есть, а чего нет".

Действительно, когда я обратилась к дежурному по пограничному контролю, а также к начальнику погранслужбы аэропорта и к пограничнице, которая задерживала Вильдан, они все как один говорили: "Девушка, ну чего вы спрашиваете? Вы что, новости не читаете?" - "Но при чем тут новости? Разве изменился порядок въезда в РФ? Ведь рабочие и туристы, которых вы задерживаете и выдворяете, не имеют никакого отношения к сбитому самолету". - "Я не понял, вы про турок же говорите? Как не имеют?"

В аэропорту задерживали и высылали всех турецких граждан, вне зависимости от того, откуда они летели, был ли у них забронирован отель, было ли разрешение на работу или даже вид на жительство. У одного человека есть регистрация, работа и собственная квартира в Москве, он уже семь лет живет в России и на неделю поехал погостить к родственникам в Турцию - его, как и Вильдан, депортировали и занесли в список "невъездных".

Я позвонила Вильдан в Бухарест по скайпу (на фото она в аэропорту "Шереметьево").

- Хочу сразу сказать, что вся эта история была очень неприятна, но для меня это не было трагедией. А вот для других людей, которые были со мной... В основном это были рабочие, которые ездят в Россию на заработки, живут там. У некоторых семьи в России. Для них это большой удар.

- Как развивались события после того, как тебя задержали?

- Мы провели 4 часа в маленькой комнатке пограничников. Они вели себя очень странно, как будто мы задержанные или заключенные. Нам нельзя было вставать со стула без их разрешения или громко разговаривать, нельзя было выходить, купить попить или поесть, сходить в туалет. Если мы вставали, чтобы пройтись, они спрашивали, почему мы встали со стула и чего хотим. Они все очень подробно расспрашивали, про всех людей, к которым мы едем, все их данные, адреса. Я сначала не хотела называть подругу, у которой собиралась остановиться в Москве, но у меня еще была надежда пройти границу, поэтому я все-таки дала имя и адрес. У одного мужчины в Москве русская невеста, он тоже назвал имя, адрес, даже паспортные данные, а потом очень переживал, что у нее из-за этого могут быть проблемы.

Через четыре-пять часов я сказала, что у меня большие проблемы со спиной, и меня после этого перевели в транзитную зону. Там можно было сидеть в креслах, ходить, свободно разговаривать... Я увидела много людей, которые, как и я, ждали обратного самолета. Мы были очень спокойны. Все. Мы об этом не договаривались, но каждый понял, что сейчас такая атмосфера... Если кто-то что-то сделает, будет очень плохо и опасно. Нужно было держать себя в руках.

- А как вели себя полицейские и пограничники?

- Они хотели, чтобы мы боялись, и пытались нас провоцировать. Было понятно - они хотят, чтобы мы ответили, начали кричать, защищаться... И да, сначала мне было страшно, они все время говорили о депортации, кричали на нас. Но потом я поняла, что, раз мы не пересекали российскую границу, значит, они не могут нас депортировать, а могут только не пустить в Россию и послать обратно.

- А что они кричали?

- Они кричали на русском, но было понятно, что они нас оскорбляют, ругаются. Это было ясно по мимике и жестикуляции. Одна женщина, тоже в униформе, подошла ко мне и спросила: "Ah. Are you Turkish?" Я сказала, что да. Тогда она сказала: "Thank you very much thеn!", таким ядовитым голосом.

- На каком языке с вами говорили?

- Я не понимаю ни слова по-русски, они говорили с нами на английском. Но не всегда - ругались они на русском. Не все полицейские говорят на английском, но некоторые говорили, они со мной и общались в основном. Некоторые из турецких рабочих не говорят по-английски, зато знают русский. Как-то так объяснялись... Переводчиков не было.

- С другими задержанными у тебя был контакт?

- В основном это были рабочие, и к ним отношение было еще хуже, чем ко мне как к туристке. Им приходилось еще дольше ждать, некоторые были к тому моменту уже больше 24 часов в транзитной зоне, и им приходилось ждать дальше, уже после того, как меня посадили в самолет. То есть некоторые были там больше 48 часов. Кроме того, их больше оскорбляли, чем меня. Мне отдали паспорт на следующее утро после задержания, а рабочим почти всегда отдавали паспорт только в самолете. Один человек был с азербайджанским гражданством, его задержали только потому, что он летел из Турции, его тоже выдворили.

Четыре часа вместе с нами провела турецкая дипломатка, ее тоже не пускали в РФ. Из всех тех сорока человек, которых я видела, после долгих переговоров пустили только ее (дипломатку) и одного мужчину, женатого на русской женщине и имеющего постоянную прописку. Она приехала за ним, но он тоже переживал, что у нее из-за этого могут быть потом проблемы. И еще двух людей пустили по каким-то причинам. Остальным пришлось лететь обратно.

Когда нас пустили в транзитную зону, у некоторых не оказалось с собой денег, чтобы купить воду и еду - а ждать приходилось иногда больше суток. Через какое-то время приехал консульский работник из турецкого посольства, но он привез только воды - объяснил, что купить еды у него не было времени.

- А что все-таки с правовыми основаниями?

- Когда мы спрашивали, изменились ли правила въезда турецких граждан, пограничники отвечали: "Мы ничего не знаем. Нам так начальник сказал". Или: "Мы получили установку сверху - не пускать турок в Россию".

- Вам всем называли одну и ту же причину депортации?

- Нет. Наоборот. Они называли всем разные причины, старались найти для каждого что-то свое. Но это не всегда получалось. И некоторым они вообще ничего не объясняли. Просто "ты будешь депортирован" - и все, вообще не объясняя причин. Сначала они угрожали, что поставят нам в паспорта отметку о депортации. В итоге отметку не поставили, но всех нас внесли в список нежелательных персон, то есть мы уже не сможем въехать в Россию.

Нас фотографировали, а потом вручили документы, где наверху была фотография, а дальше текст. Весь текст был на русском, поэтому я не могу сказать, что было в нем. Единственное, что было написано латинскими буквами: "Persona non grata". Я видела, как на меня тоже составили такой документ, но мне его не дали в руки.

- А как реагировали пассажиры и сотрудники аэропорта?

- Сотрудник "Аэрофлота", который подошел к нам, был очень приятный, он хорошо с нами общался. Это он рассказал нам, что за этот день уже депортировали 50 человек. Некоторые другие работники аэропорта тоже вели себя нормально, но в основном и сотрудники, и работницы в кафе и ресторанах были довольно агрессивно настроены: показывали на нас, смеялись, прикалывались над нами. Они явно знали, что происходит, и им это доставляло удовольствие.

А один человек хотел даже напасть на меня, это был какой-то сотрудник авиакомпании или охранник... Я не знаю точно, кто это был, он был в такой темной униформе. Его остановили другие сотрудники в такой же униформе.

- Ты говоришь, что их основная цель была запугать и предпринять символическое действие: мол, не пустим и все. А почему они тогда не объявили об этом публично?

- Это был и наш вопрос тоже! Мы их спрашивали: а почему вы не опубликовали на страничке посольства России или не сделали официальное заявление, что сейчас в Россию въехать нельзя? Для нас это было странно. Люди им так и говорили: "Если бы мы знали, мы бы не поехали". Для многих это сейчас очень большая проблема, потому что они в этом списке невъездных. У них же все в России: и имущество, и работа, и друзья остались, иногда семья.