Спецоперация белорусского диктатора привела к гуманитарной катастрофе в центре Европы. Тысячи беженцев с Ближнего Востока зажаты между лукашенковскими силовиками и пограничниками Литвы и Польши. Миграционный кризис высветил проблемы ЕС и международного беженского права, считает правозащитник Максим Буткевич, координатор проекта "Без границ" (Украина).

- Новый кризис в центре Европы срежиссирован с поразительным цинизмом. Это, кажется, не первый случай использования трагедии беженцев в геополитических целях?

- Обострение на польско-белорусской границе назревало на протяжении нескольких месяцев. Точкой отсчета стала реакция Лукашенко на санкции ЕС - мол, пусть теперь сами ловят "нелегалов". Он тогда весьма презрительно отозвался о самих этих людях, поставив их в один ряд с наркотиками и контрабандным оружием. Очень скоро стало понятно, что это не пустые слова - за ними последовало то, что можно назвать спецоперацией. Нынешний минский режим решил использовать людей, которые вынуждены покинуть свои страны в поисках более безопасных мест, в качестве оружия.

У Лукашенко нет патента, он не изобретатель этой схемы. Авторитарные руководители и раньше использовали людей в качестве оружия в геополитическом противостоянии. Президент Турции Эрдоган сделал из сирийских беженцев разменную монету на переговорах с Евросоюзом. Тысячи людей, вынужденных бежать с родины, оказались заложниками в игре авторитарного руководителя и межгосударственных структур ЕС - это трагическая ситуация.

- Все же Турция в силу географического положения объективно столкнулась тогда с миграционным кризисом. В случае Лукашенко мы видим злонамеренную переброску людей с Ближнего Востока по воздуху - так называемую операцию "Шлюз".

Да, нельзя сказать, что ситуация полностью повторяется, - есть нововведения. Эрдоган действительно использовал географическое положение своей страны. Кроме того, речь шла о том, что Анкара на определенных условиях на какое-то время примет часть беженцев на своей территории в обмен на финансирование и уступки - в противном случае турецкий лидер угрожал “открыть ворота” в Евросоюз. В случае с Беларусью канал (хотя я не люблю слова "канал", "потоки" - они еще больше дегуманизируют ситуацию) был создан намеренно. Кроме того, минский режим не выдвигает конкретных требований в обмен на предоставление людям убежища - речь идет о прямой, буквально физической, атаке на восточные границы ЕС.

- Что вы думаете о возможной причастности Кремля к этой схеме? Путинский режим - вдохновитель, покровитель или просто бенефициар?

- Не хочется ударяться в конспирологию, но мы знаем из многочисленных исследований, что к разжиганию мигрантофобии в Евросоюзе так или иначе пытались приложить руку российские пропагандисты - либо через официальные медиа, либо через фабрики троллей и соцсети.

Я пока не видел убедительных подтверждений тому, что к разработке и внедрению нынешней политики минского режима имеет прямое отношение Кремль, но подобные гипотезы как минимум стоит исследовать подробнее. Не то чтобы я не верю в способность лукашенковского режима самостоятельно изобрести эту схему, но есть определенный геополитический контекст атаки на ЕС как структуру. А учитывая прямую помощь Кремля лукашенковскому режиму как в силовом, так и в аналитическом блоке еще с осени прошлого года, было бы странно не рассматривать такую версию. Вот уже и глава российского МИДа вбрасывает идею финансовых компенсаций - по примеру Эрдогана.


Максим Буткевич. Фото: UNHCRUkraine

- Как белорусское общество реагирует на происходящее?

- Эта ситуация - прежде всего трагедия, которая разворачивается на наших глазах. Беларусы реагируют на нее по-разному - в диапазоне от сочувствия и солидарности до откровенной мигрантофобии и ксенофобии. То есть этот кризис ударяет и по белорусскому обществу. Как мне кажется, шокирующие новости о массовом прибытии "чужаков" провоцируют больше страхов, чем сами встречи с мигрантами.

- Многие считают, что люди, оказавшиеся сейчас в палаточных лагерях на границе, - не настоящие беженцы, а "туристы", "колбасные эмигранты", "искатели халявы", у которых нашлись большие деньги на лукашенковскую путевку в Евросоюз. Кажется, в 2015 году было понимание, что люди действительно спасаются от гибели.

- В 2015 году реакции на миграционный кризис тоже были разными. Помню, в украинских СМИ тогда звучали мнения, что далеко не все беженцы "настоящие", что для путешествия нужны немалые деньги (и во многих случаях это было правдой). Вплоть до образа "толпы варваров, осаждающих Европу".

Среди нынешних беженцев в Беларуси, судя по сообщениям СМИ, преобладают выходцы из Ирака. Чаще всего говорят об иракских курдах, но не только. Речь идет и о других народностях, и о других странах происхождения.

Если говорить об Ираке, то кризисная ситуация в стране, к сожалению, сомнений не вызывает. То же самое можно сказать о Сирии.

Можно ли априори утверждать, что все, кто пытается сейчас въехать через Беларусь на территорию ЕС, являются беженцами в соответствии с Конвенцией 1951 года? Наверное, нет. Но в любом случае каждую историю надо оценивать индивидуально. Не зная подробностей, невозможно ответить на этот вопрос.

Что касается стоимости переправки: судя по тем сообщениям, что мы видим, это путешествие недешевое. И есть серьезные основания полагать, что Лукашенко не просто переправляет людей, а зарабатывает на этом, выступает институциональным контрабандистом, перевозчиком не из гуманитарных соображений. То есть "его люди" фактически используют другие человеческие существа как оружие и на этом зарабатывают деньги для нелегитимного режима - так можно описать ситуацию.

Когда люди платят тысячи долларов или евро (иногда больше 10 тысяч за человека) за переправку - это, к сожалению, стандартная цена. Большие семьи зачастую долго копят деньги, а затем тратят все свои сбережения, чтобы отправить либо самых работоспособных своих членов, либо, наборот, самых уязвимых туда, где безопаснее. Говорить, что эти люди, потратившие 5-10 тысяч долларов и больше на путешествие, богаты - значит не понимать ситуацию.

Мне встречались комментарии "простых минчан и минчанок", которые вспоминают свои недавние встречи в Минске с богатыми мусульманами - но дело в том, что Беларусь довольно давно стала страной, к примеру, игрового туризма, в том числе для обеспеченных людей из стран Залива. Этот стереотип распространяют на всех мусульман.

Про подавляющее большинство тех, кто сейчас едет к польско-белорусской границе либо на ней находится, нельзя сказать, что они богаты.

- Как с точки зрения международного гуманитарного права выглядит положение этих людей и как вы оцениваете действия польских и литовских пограничников?

- Оценка действий пограничников неотделима от человеческой трагедии. Мы говорим о тысячах людей, которые находятся в очень тяжелых условиях. Они не просто подолгу ждут транзита. Речь идет о ночевках в лесу в позднюю осеннюю пору, о болезнях. О том, что они зажаты между двух огней - пограничниками Польши и силовиками лукашенковского режима. В нейтральной полосе между двумя погрансилами уже гибнут люди. Говорить о том, что люди ищут условия покомфортнее и посытнее, в данном случае неадекватно.

Как известно, Европейский суд по правам человека принял постановление в отношении тех, кто на границе обратился за убежищем к польским властям и кого в Польшу не пустили: ЕСПЧ распорядился их принять, рассмотреть просьбы об убежище и предоставить базовые условия для существования.

В Евросоюзе действует Дублинское соглашение: люди, ищущие убежища в ЕС, обязаны просить его на территории первой страны Евросоюза, в которую они въезжают. Но на эту территорию надо как-то попасть! Государства часто трактуют эту норму таким образом, что пока человек находится в транзитной зоне аэропорта или на нейтральной полосе, просьба об убежище подана быть не может. Однако с момента обращения к пограничникам с просьбой об убежище судьба человека, которому в его стране грозит, наример, жестокое обращение, по факту зависит от представителей этих властей, даже если технически человек еще на нейтральной территории.

Выдворение беженцев в страну, где им угрожает опасность (refoulement) - это, наверно, худшее из возможных нарушений международного беженского права. В данном случае вопрос в том, считается ли Республика Беларусь безопасной для этих людей. Они не являются оппонентами режима Лукашенко. С другой стороны, если в Беларуси совершенно отсутствует независимое правосудие, применяются систематические пытки по мотивам политической целесообразности и режим использует этих людей как оружие - вряд ли можно считать Беларусь безопасной для них страной.

В самом Дублинском соглашении заложены противоречия, которые обсуждаются уже много лет. Например, весь Евросоюз (как мы видели на примере миграционного кризиса 2014-2016 годов) солидарными, скоординированными усилиями мог бы гуманнее, быстрее и эффективнее помочь прибывшим людям, но этого часто не происходит. Инфраструктурные и прочие проблемы ложатся на "внешние" страны - то есть первую страну, принимающую беженцев. Понятно, что маленькой Литве в одиночку справиться с резко изменившейся ситуацией сложно, перераспределение усилий между странами ЕС облегчило бы задачу - но есть Дублинское соглашение, которые никто не собирается пересматривать.

Это реальное противоречие, слабое место солидарности внутри ЕС - и его эксплуатируют в данном случае те, кто разработал эту кампанию по переброске беженцев.


Палатки у границы с Польшей. Фото: Погранкомитет Беларуси

- Высветил ли этот кризис более глобальные проблемы защиты беженцев?

- Международная система убежища, выстроенная после Второй мировой войны, первая такого рода система в мировой истории, спасла и спасает жизнь многим людям. Но эта система предусматривает, что попытаться спастись можно, только уже попав на территорию безопасной страны. Туда надо сначала добраться - а вот этого система не предусматривает. Это как право покидать собственную страну - оно закреплено во Всеобщей Декларации прав человека, но не факт, что получится въехать на территорию другой страны.

И в результате мы видим, что люди, которые подпадают под критерии Конвенции 1951 года и могут быть признаны беженцами в международном юридическом смысле, могут получить этот статус, только поставив себя в очень сложные условия, предприняв опасное путешествие вне рамок закона, а возможно - став оружием в руках нечистоплотных диктаторов.

Но это глобальная структурная проблема. Проблемы солидарности внутри ЕС куда более конкретные. Ну а проблемы с белорусским режимом - очень понятные и прозрачные.

- Что же делать в нынешней ситуации? Даже если Европа согласится принять эти несколько тысяч беженцев, как призывают нобелевские лауреатки, у ЕС нет возможности надежно перекрыть воздушное сообщение Беларуси с Ближним Востоком. Что остается - усиливать санкции?

- Я не вижу конкретных инструментов прекращения нынешнего кризиса. Неизбежно условно-репрессивное направление - постройка стены на восточных границах ЕС. Есть некоторые действия в "странах происхождения" - например, закрытие белорусских консульств в Ираке. Наверно, все-таки удастся на эту ситуацию повлиять.

С другой стороны, непохоже, что нынешний минский режим готов сам прекратить подобные практики, если не будет идти речь о каких-то кардинальных уступках со стороны ЕС - а это совершенно недопустимо. Снятие санкций в нынешней ситуации неприемлемо. Даже если вынести за скобки юридический аспект и рассуждения о том, кто выиграет, а кто проиграет, - это означало бы закрыть глаза на одни массовые длящиеся нарушения прав человека, чтобы избежать других массовых нарушений. Это абсурд, это так не работает.

Остаются объединенные гуманитарные усилия. Механизмы солидарности внутри ЕС, при всех сложностях, возможно, сработают - Литве и Польше помогут. Да, польские власти сейчас выбрали жесткую линию. Но, учитывая отсутствие рычагов влияния на нынешний официальный Минск со стороны ЕС и отсутствие тормозов по гуманитарным и правовым вопросам у Лукашенко, это просто приведет к массовым человеческим трагедиям на границе. Речь идет о здоровье и жизни людей. Чтобы такие трагедии предотвратить, странам ЕС надо рассмотреть просьбы этих людей об убежище. Надо быть готовыми к тому, что эта проблема останется на какое-то время и ее надо будет решать комплексно. Но я хочу подчеркнуть, что проблема - не в этих людях, проблема - в лукашенковском режиме и его основном союзнике.