Персидские мотивы

Ученый перс, вальяжно развалясь
на кожаных сиденьях, монотонно
покачиваясь, вдумывался в связь
альфа-частиц с нуклоном.

В заточенных на славу и успех
глазах оттенка ганского какао
стояла грусть, столь сильная, что всех
она своею глубиной пугала.

Ни звуки флейт, ни прорези в чадре
младой иранки в вышитых сандальях,
ни свежий ветер, странный при жаре,
ни терпкий запах тертого миндаля

не трогал перса, ибо он чутьем
скорей, чем знаньем ядерного цикла,
который посложнее, чем бином,
к чьей тайне алгебра привыкла,

шестым каким-то чувством, испокон
потомкам достающимся от предков,
короче, просто шкурой чуял он
(как с ним случалось, хоть и редко)

что очень скоро, может быть, вот-вот,
шарахнет так, как помнят лишь японцы,
и рухнет в тот же миг небесный свод,
и свалится на землю солнце.