Тяжелая болезнь, которая вряд ли позволит Ариэлю Шарону - даже в случае выздоровления - продолжать активную политическую деятельность, поставила под вопрос развитие дальнейшей ситуации и в самом Израиле, и на Ближнем Востоке. И вообще - в мире: сейчас можно без преувеличения сказать, что Шарон был одним из самых ярких лидеров современного мира.

Прежде всего потому, что он не боялся рискованных решений. Не боялся меняться, не боялся разрушить раз и навсегда созданный образ, не боялся терять одних сторонников и приобретать новых. Накануне болезни он предпринял целый ряд шагов, изменивших Израиль и политический ландшафт страны. Он пошел на ликвидацию поселений в Газе и на части территории западного берега Иордана, выведя из оставленных районов израильскую армию. Он ввел в обиход само понятие одностороннего размежевания, оказавшееся наиболее точным прочтением перемирия на Ближнем Востоке. Он не побоялся оставить созданную в свое время им же самим партию "Ликуд" ради появления новой политической силы - "Кадимы".

Парадокс всех этих решений, кажущихся сегодня вполне логичными и обоснованными, как раз в том, что они могли быть приняты только одним этим человеком, а не обеспечены израильской политической системой. Потому что базировались прежде всего на огромном доверии израильтян к Шарону и на его бесстрашном умении рисковать этим доверием.

Теперь самый главный вопрос - выстоит ли израильская политическая система без Шарона. То есть как раз понятно, что с самой системой ничего не произойдет. Но может ли быстро появиться политик, способный рассчитывать на такое же доверие и - одновременно - готовый к новым непопулярным решениям? Проще говоря - появится ли новый Шарон или объявляется перерыв на Шаронов, как - до прихода Шарона в премьерское кресло - был перерыв на Рабинов?

Пока что никакого нового Шарона не просматривается. Шимон Перес, о котором вновь вспомнили в дни болезни премьера - не Шарон и не Рабин, а вечный местоблюститель. Эхуд Ольмерт, исполняющий обязанности премьера до парламентских выборов - пока что верный соратник, а не самостоятельный лидер. Биньямин Нетаньягу, возглавивший "Ликуд" после ухода Шарона, - просто очень профессиональный политик. А Израилю нужно большее, намного большее. Харизма, железная воля, абсолютное доверие. Вот то, чего израильтяне ищут - и не находят в среде своей политической элиты. И поэтому вновь и вновь уже с безнадежной надеждой обращаются к окнам больничного корпуса.

Примерно то же состояние и в мире. У Соединенных Штатов давно уже не было на Ближнем Востоке такого удачного партнера. Шарон не был легким переговорщиком, зато он был масштабной и нестандартной фигурой, внушавшей уважение и готовой по-своему трактовать миротворческие планы администрации Буша. Для палестинского лидера Махмуда Аббаса Шарон не был другом - зато он был человеком, который прекрасно все понимал. А это дорогого стоит. И то же самое касается отношения радикальных палестинских группировок к Шарону - они хорошо понимали, почему Аббас так осторожен в своих отношениях с израильтянами. Внушит ли новый израильский премьер такое же уважение своим врагам? Если нет - это не облегчит задач ни ему, ни Аббасу и поставит достигнутое хрупкое перемирие под сомнение.

Так что Шарон - не просто политик. Это атмосферное явление. С его уходом неизбежно начнет меняться сама атмосфера.