В стремительном закате карьеры Дэвида Петреуса есть злобная ирония: на выборах избиратели голосовали за легализацию однополых браков и марихуаны, а доблестный генерал ушел в отставку из-за банальной супружеской измены. Вашингтонские нравы остаются прежними: имей любовниц, если тебе так хочется, дело житейское, но не попадайся, тем более не попадайся глупо. А ведь многие прочили генерала в президенты.

"Власть – сильнейший афродизиак", – изрек однажды Генри Киссинджер, большой специалист по этой части. Он уже четвертый десяток лет женат вторым браком на своей бывшей студентке, а до этого слыл в Вашингтоне отчаянным повесой, но занимался этим настолько аккуратно, что ни в каких скандалах такого сорта не замешан.

Возможно, первый американский случай, когда из-за интимных отношений едва не рухнула блестящая политическая карьера, связан с именем Дуайта Эйзенхауэра.

В 1942 году в его жизни появилось то, что в Красной Армии несколько цинично называлось ППЖ – "походно-полевая жена". Эйзенхауэр, в то время генерал-майор, еще не отличившийся на полях сражений, приехал в группе старших офицеров в Англию для обсуждения планов совместных боевых действий. Ему выделили автомобиль с водителем. Водителем была Кей Саммерсби – ирландка, по рождению принадлежавшая к более высокому социальному кругу, чем Айк, выходец из низов общества.

Ей было тогда 34 года. В мирное время она работала в кино и модельном бизнесе, успела побывать замужем и развестись, а с началом войны пошла добровольцем в армию.

Служебные отношения переросли в роман. Кей стала личным секретарем генерала и из рядового быстро превратилась в капитана. Она неизменно сопровождала его в поездках по Европе, в Северную Африку и на Ближний Восток и играла роль хозяйки на обедах и вечерах, которые он устраивал в усадьбе близ Лондона, предоставленной ему британским правительством. В 1944 году вместе с Айком она побывала в Вашингтоне. Жена Эйзенхауэра Мэйми заподозрила измену. В итоге, когда генерал прибыл в Лондон уже в должности верховного командующего союзными экспедиционными силами для подготовки высадки в Нормандии, Кей была переведена подальше от штаба операции и на свои попытки возобновить отношения получила краткий ответ: отношения закончены.

У Кей появился новый возлюбленный, они были помолвлены, но жених погиб на войне. Для публики ее отношения с Эйзенхауэром оставались тайной до 1948 года, когда вышла ее книга "Эйзенхауэр был моим боссом". Она содержала лишь намеки на интимную связь, но намеки достаточно прозрачные. А в 1945 году президент Гарри Трумэн рассказал одному автору, что Эйзенхауэр просил начальника Объединенного штаба генерала Джорджа Маршалла разрешить ему развестись с Мэйми и жениться на Кей. Маршалл якобы ответил гневным отказом.

Книга Саммерсби принесла Айку много неприятностей. Его кандидатура на пост президента поначалу считалась неприемлемой именно по этой причине. Ходили слухи, что некие богатые друзья Айка заплатили Кей Саммерсби за то, чтобы она не появлялась в Америке, пока Айк борется за Белый Дом. Во время своей президентской кампании 1952 года Айк играл роль примерного мужа, а Мэйми обращалась с призывом к американским женщинам голосовать за своего образцового супруга.

Кей Саммерсби еще до избрания Эйзенхауэра вышла замуж за нью-йорского биржевого брокера и умерла от рака в 1975 году. Незадолго до смерти она надиктовала свою вторую, гораздо более откровенную книгу – "Прошлое стирается из памяти". В ней содержится рассказ о двух неудачных попытках Айка совершить половой акт. Этим якобы и исчерпывался их роман. Биографы генерала объявили вторую книгу фальшивкой, состряпанной соавтором Кей Барбарой Уайден. Генерал скончался в 1969 году и уже ничего не мог ни подтвердить, ни опровергнуть.

В американских вооруженных силах ППЖ (а с недавних пор и ППМ) совсем не редкость. Между тем Единый военный кодекс возбраняет военнослужащим внебрачные половые связи. Это, конечно, не преступление, но серьезный проступок. Как сказано в комментарии к кодексу, "супружеская измена является безусловно неприемлемым поведением и отражается в виде взыскания в личном деле военнослужащего".

Но до этого доходит редко. Среди солдат и офицеров, находящихся в зоне боевых действий, на этот счет существует круговая порука, да и жены военных не склонны учинять скандалы, если поведение супруга не принимает совсем уж вызывающий характер.

О том, что командующий международными силами в Афганистане и прикомандированная к его штабу в качестве "официального биографа" Пола Бродуэлл состоят в интимных отношениях, его адъютантам и помощникам было нетрудно догадаться: дама с тощим журналистским послужным списком получила эксклюзивный доступ к телу, хозяин которого приближал к себе журналистов с большим разбором. Генерал, по свидетельству своего окружения, никогда нет позволял себе фривольных замечаний и не терпел обычного мужского трепа "о бабах", а однажды через адъютанта сделал Бродуэлл выговор за слишком обтягивающую одежду, неуместную в мусульманской стране. Она же щеголяла свою близостью к командующему; от ее твитов штабные офицеры хватались за голову – они были в миллиметре от разглашения военной тайны.

Когда вышла книга, рецензенты дружно назвали ее "агиографией", а сатирик Джон Стюарт в своем ток-шоу сказал автору, что по прочтении опуса вопрос у него только один: "Генерал просто крут или обалденно крут?" Книга и впрямь напоминает житие святого. Люди, знающие Полу Бродуэлл, утверждают, что она в и частных беседах не терпит ни малейшей критики по адресу своего кумира.

Книга, которую она не смогла написать без соавтора-профессионала, принесла ей некоторую известность, но стать настоящей вашингтонской знаменитостью она не успела, хотя очень к этому стремилась. Случалось, она выступала в роли его непрошеного пресс-секретаря: когда разнесся слух, что Митт Ромни рассматривает кандидатуру Петреуса в качестве своего возможного напарника на выборах, Бродуэлл опровергла его в своем твиттере. Книга дала ей возможность появляться с Петреусом в обществе в законном статусе биографа и тогда, когда генерал был назначен директором ЦРУ.

Кандидатов на такие посты ФБР обычно подвергает самой тщательной и бесцеремонной проверке. Сплошь и рядом адюльтер служит веским доводом против назначения. Вряд ли агенты ФБР прозевали Полу Бродуэлл. Всего вероятнее, их начальство решило, что Пола – меньшее из возможных зол. Подполковник запаса, она сама одно время работала в оперативной группе ФБР по борьбе с терроризмом, проверена с головы до ног и имеет допуск к секретной информации.

Последний раз Дэвида и Полу видели вместе в прошлом месяце в канадском посольстве на просмотре фильма Бена Аффлека "Операция "Арго". В это время в ФБР уже на всех парах шло расследование: некая дама, имевшая шанс заменить или уже заменившая Бродуэлл на генеральском ложе, стала получать угрозы по электронной почте и пожаловалась в компетентные органы.

Найти отправителя сообщений для ФБР труда не составило. Полу Бродуэлл обуяла ревность. Она поступила глупо, но редкая женщина в таких ситуациях сохраняет хладнокровие.

Проникнув в почтовый ящик Бродуэлл, агенты обнаружили среди входящей корреспонденции большое число страстных посланий от Петреуса, который будто бы умолял свою пассию сменить гнев на милость. Из газетных статей непонятно, кто из них кого бросил. Но логики и последовательности в подобных сюжетах искать не приходится.

Сомнительно, что ФБР озаботилось моральным обликом директора ЦРУ. Из армии он уже уволился, а у разведки нет никакого кодекса на эту тему, за исключением запрета на сексуальные отношения с иностранными гражданами (если, конечно, такие отношения не вызваны оперативной необходимостью).

Насчет того, что именно насторожило агентов ФБР, имеются две версии. Первая: узнав о его внебрачной связи, Петреуса могла шантажировать иностранная разведка.

По этому поводу вспоминается случай из практики Джона Кеннеди. Однажды во время поездки в Аризону он потерял свою телефонную книжку. Книжку нашли, и губернатор Аризоны распорядился доставить ее в нью-йоркский отель "Карлайл", где, как он знал, остановился президент. Но Кеннеди к тому времени сменил номер: взял себе освободившийся пентхауз, а тот, в котором он жил прежде, был предоставлен советскому министру иностранных дел Андрею Громыко. Посыльный, не знавший о смене номера, доставил пакет по старому адресу. Кеннеди, утверждают очевидцы, был в панике: книжка содержала его полный донжуанский список. На второй после пропажи день один из помощников президента нашел гостиничного посыльного, и тот за скромную мзду в двадцать долларов открыл запасным ключом апартаменты Громыко — запечатанный пакет все еще лежал на столе в прихожей...

В данном случае вариант шантажа маловероятен: Петреус и Бродуэлл не прятались по темным углам, они, как уже сказано, вращались в обществе вполне открыто.

Вторая версия более основательна: ФБР опасалось, что почтовым аккаунтом Бродуэлл могут воспользоваться хакеры, чтобы взломать аккаунт Петреуса. Причем, взломав почтовый ящик, злоумышленники без особого труда получили бы доступ и к другим аккаунтам генерала – все они теперь связаны между собой, на электронный адрес отправляют квитанции об оплате покупки онлайн-магазины, а значит, легко узнать и номер кредитной карты. Даже если генерал не нарушает правила секретности, в его несекретной почте может проскочить информация, интересующая разведки других стран.

Вообще даже странно, что чиновникам такого ранга разрешают иметь личные почтовые аккаунты. В свое время Барак Обама, став президентом, узнал, что должен отказаться от своего любимого гаджета – "блэкберри". Он закапризничал, и для него разработали новый, особо секретный дивайс. (Президент США до сих пор не умеет пользоваться айфоном.) Но на более низких этажах правила, как видно, не такие строгие.

А ведь в истории ЦРУ был случай, когда глава агентства был уличен именно в нарушении правил секретности. Когда в декабре 1996 года этот пост покинул 17-й директор агентства Джон Дойч, на жестких дисках его служебных лэптопов были обнаружены секретные документы, с которых был удален гриф секретности. Отдел внутренней безопасности ЦРУ начал расследование, которое шло ни шатко ни валко два года. Наконец дело передали в Министерство юстиции. Дойч заключил сделку с правосудием: он признал себя виновным в нарушении режима секретности, а министр юстиции Джанет Рино отказалась от уголовного преследования. Окончательно помиловал Дойча Билл Клинтон в свой последний день у власти.

Единственной загадкой в деле Петреуса остается вопрос: зачем он сознался в супружеской измене? Если бы он надеялся остаться на посту – тогда да, американский политический этикет требует публичного покаяния плаксивым голосом, и чтобы верная жена стояла рядом и с достоинством кивала, отпуская грехи легкомысленному супругу. А уйти в отставку можно и без объяснения причин, как это сделал 19-й директор ЦРУ Портер Госс в мае 2006 года. Тогда тоже по столице неслись слухи об оргиях с покером и распределением казенных подрядов, но сам Госс в них не участвовал, и отпустили его с миром и почетной грамотой.

Так зачем же Петреусу потребовалось признание? На этот вопрос у меня есть несколько экстравагантный ответ. По словам осведомленных людей, генерал, обласканный властью и прессой, называвшей его чуть ли не величайшим военачальником всех времен и народов, привык купаться в лучах славы. Он остро переживал, что в новой должности ему приходится оставаться в тени. Уж не сыграло ли с ним злую шутку честолюбие, подсознательное желание еще раз оказаться в центре внимания, пусть и скандального?

Говорят также, что Обама и Петреус не сошлись характерами. В ближайший четверг генералу предстояло давать Конгрессу показания о трагических событиях 11 сентября в Бенгази, повлекших за собой смерть посла США в Ливии Криса Стивенса и еще трех американцев. Белый Дом и Госдепартамент ссылаются на противоречивые разведданные, не позволившие Вашингтону отличить вооруженное нападение на генконсульство от стихийных протестов. По неписаным законам вашингтонской этики подчиненный должен всячески выгораживать шефа и брать вину на себя – тогда есть надежда, что так или иначе останешься в команде. Можно предположить, что Петреус не согласился на роль козла отпущения. Но ничто не мешает Конгрессу вызвать его для дачи показаний в качестве частного лица. Именно на таком варианте настаивают некоторые законодатели. Однако это уже совсем другой вид славы, нежели слава 60-летнего плейбоя.