Три события конца этого года.

"30 октября судья Октябрьского районного суда г. Санкт-Петербурга Вайтекунас Э.С. рассмотрел материалы уголовного дела #1-256/07... постановил прекратить уголовное дело и уголовное преследование в отношении Башина М.А., Чекунова С.В, Мусатова К.Ю., Павленко Е.Я. в части обвинения их в совершении преступления, предусмотренного ст. 318, ч. 1 УК РФ на основании ст. 25 УПК РФ ф связи с их примирением с потерпевшим.

28 ноября судья Октябрьского района г. Санкт-Петербурга Вайтекунас Э.С. рассмотрел материалы уголовного дела #1-256/07... постановил прекратить уголовное дело и уголовное преследование в отношении Башина М.А., Чекунова С.В, Мусатова К.Ю., Павленко Е.Я. в части обвинения их в совершении преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ в связи с их примерением с потерпевшим. По вступлении постановления в законную силу меру пресечения Башину М.А., Чекунову С.В, Мусатову К.Ю., Павленко Е.Я. в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменить".

За сухими текстами двух постановлений скрывается судебная победа нацболов в уголовном деле, возбужденном за то, что 22 ноября 2006 года эти четверо зашли в Законодательное собрание Санкт-Петербурга, где разбросали листовки и озвучили лозунги. В ходе судебного разбирательства "потерпевшие" - лейтенант милиции и председатель Законодательного собрания Санкт-Петербурга - отказались от своих показаний, примирились с нацболами. Но это еще только самая поверхность реальности, а если глубже, то дело по "совершению экстремистских действий" в Заксобрании Санкт-Петербурга 22 ноября 2006 года послужило одним из трех оснований для запрещения Национал-большевистской партии. Еще д\о суда (не уверен, что даже следствие было закончено) дело #1-256/07 было представлено как доказательство экстремистских действий. И вот это дело развалилось, прекратило свое существование.

Сам факт того, что правосудие опиралось в вынесении решения о запрещении партии и признания ее экстремистской на материалы трех уголовных дел, два из которых не были еще к моменту вынесения решения рассмотрены в суде, по моему мнению, является серьезным нарушением закона. Я не юрист, но здравый смысл подсказывает мне, что обвинение - это еще не судебное решение. Как видим, одно из трех основных доказательств рухнуло, судья Вайтекунас дело прекратил, потому что потерпевшие отказались дальше его поддерживать.

Третье событие конца этого года - мрачное. 10 декабря в госпитале имени Бурденко скончался активист "Другой России", до запрещения партии - нацбол, Юрий Червочкин. 22 ноября на него было совершено нападение. В этот вечер он расклеивал в своем родном подмосковном городе Серпухове стикеры, призывающие граждан идти на марш несогласных в Москве 24 ноября. Он был найден с проломленным черепом, рядом валялась бейсбольная бита. Вещи, деньги и мобильный телефон находились при нем. Юрий впал в кому и находился в этом состоянии до самой своей смерти.

Прокуратура Серпухова возбудила уголовное дело. Среди прочих версий, заявляет она, рассматривается и версия нападения на Юрия сотрудников РУБОП МВД РФ. Мы похоронили Юрия на серпуховском кладбище в мрачный зимний день 13 декабря.

Но отвлекшись от вечного вопроса о том, кто его убил (кто убил Политковскую? кто убил Литвиненко? страшные российские вопросы), увидим, что Юрий Червочкин был и остался на сегодняшний день обвиняемым по другому, до сих пор не рассмотренному в суде делу, послужившему "доказательством" экстремизма НБП - по делу об экстремистских действиях на избирательном участке в г. Одинцово 11 марта 2007 года. Тогда трое - Червочкин Ю.М., Климов С.В. и Сидорин В.В. - вошли на избирательный участок, где проходили выборы в Законодательное собрание Московской области, разбросали листовки, прокричали: "Ваши выборы - фарс!" Если я не ошибаюсь, судебное заседание (чуть ли не первое) было назначено на день, когда Юрия уже не было в живых. Теперь заседание состоится после получения из ЗАГСа справки о смерти. Неизвестно, что решит суд г. Одинцова. Но Мосгорсуд еще 19 апреля заранее решил употребить и употребил незаконченное дело в качестве основания для запрещения НБП и объявления ее экстремистской. И вот теперь на руках у Одинцовского суда - жертва, лежащая в земле на кладбище города Серпухова с раздробленным черепом, жертва, обвиняемая в экстремизме.

Я не знаю, что решит Одинцовский суд. Но мне, не являющемуся юристом, но участвовавшему не по своей воле в десятках процессов, представляется, что есть все основания для пересмотра поспешного запрещения партии. Разумеется, мы страна, в которой пуповина между правосудием и властью не перерезана и по ней плывут в обоих направлениях услуги и заслуги. И все же даже в такой стране сколько нужно наглости, чтобы выдавать жертву за насильника, а насильника за жертву.

Через неделю мне свидетельствовать по делу о нападении у Таганского суда 13 апреля 2006 года. Там тоже вырисовывается ошибочная картина происшедшего - не в пользу истины, но в пользу власти. (Я вынужден пользоваться несвойственным мне чуть ли не эзоповым, "художественным" языком, поскольку меня только что приговорили к уплате Лужкову полумиллиона рублей.)

Возвращаясь к убийству и похоронам Юрия Червочкина, двадцатидвухлетнего красивого парня, не могу не поделиться чувством отвращения от обилия откормленных оперов, даже на кладбище. Кто-то в СМИ написал, что якобы на кладбище милиции уже не было. Где там не было - мы видели многие десятки их! Возможно, явились и Юрины убийцы, поди знай.

Я не смотрю на мир мрачно, но даже мне, человеку прошедшему войны и тюрьмы, показалось, что этот Серпухов похож на какой-то ад. Скрашивало все только пение молитв священником и служкой и человеческие лица - матери Юры, его подруги, нескольких сотен активистов, приехавших из Москвы проститься с ним. А то как в старой мрачной русской опере: вороны, снег, сытые лица опричников и ментов, сырые татарские кирпичи облупленных зданий.

Да пусть Русь будет хоть скучной Европой, хоть степенной мусульманской Азией, но это цепное палачество уже нет сил терпеть из века в век. Так мне подумалось, когда мы несли гроб на кладбище сквозь строй оперов. Поучительная в любом случае вышла поездка. Кордоны на дорогах, проверки документов, быки в мундирах и ватниках, темнота, гнилость, безжизненность природы и звериный лик бессмысленной власти, ненавидящей все живое кроме себя.

Россия трагична. Россия похожа на ад. Вот такие выводы. Давно не происходило ничего веселого. Ничего честного и справедливого.

А вы подходите и спрашиваете: какая у вас программа?

У нас программа: выход из ада. Пока не в рай, но хотя бы в сносное состояние.