90-летие Февральской революции надо как-то отметить. А как, никто не знает.

Хвалить революционеров - неполиткорректно: вроде бы самодержавие, с которым теперь носятся с не меньшим энтузиазмом, чем с православием и народностью, свергли. Нехорошо. С другой стороны, октябрьский переворот, после того как на Старой площади придумали несуществующий праздник 4 ноября, окончательно потерял официально одобряемую легитимность. С третьей стороны, слово "революция" у нас сейчас – с учетом происходящего по периметру России – ругательное.

Поэтому дискуссии идут вялые. Содержание их решительно не понятно 99% слушателей, подзабывших не только школьный курс, но и доктринерское "Я отведу тебя в Музей" главного из многочисленных Михалковых, определяющих наш вчерашний и сегодняшний гламур и дискурс. Поговаривают, что во время одного из журналистских "подходов" спикер Грызлов сравнил вверенную ему партию с кадетской. Выходит, он у нас Милюков, а Миронов, видать, Керенский. Потому как эсер ("СР" - "Справедливая Россия"). Кончили оба не очень хорошо, хотя и не одновременно...

С уроками, которые положено извлекать из революционных ситуаций, а значит, из верхов, которые не могут, и низов, которые не хотят, тоже сложновато. Чему учит Февраль? Пагубности всех и всяческих революций? Тому, что упущенные возможности иной раз оборачиваются катастрофой? Подталкивает к выводу о заведомой гнилости любого либерального романтизма с его князем Львовым и Владимиром Набоковым-старшим?

Обреченная революция. Обреченное правительство. Правительство, которое ввело свободу совести, печати, собраний, вероисповедания, учредило суд присяжных по всем категориям дел, амнистировало политзеков, отменило смертную казнь. Недооцененный кабинет князя Львова, просуществовавший всего ничего, но перевернувший представления о России. Кому это, впрочем, помогло в ситуации усталости народных ожиданий и быстрой инфляции любых обещаний? На выходе - только Ленину Владимиру Ильичу.

Фиаско Временного правительства, особенно первого, перетекание Февраля в Октябрь, как ни банально это звучит, слишком дорого стоило России. Возможно, в этом и состоит главный урок событий 90-летней давности, с точки зрения вечности - совсем недавних.

И при всем значении для национального самосознания и самоидентификации истории России с февраля по октябрь 1917-го, именно этот исторический отрезок напрочь – сознательно или коллективно бессознательно – забыт. Исключен из оборота – гражданского, интеллектуального, какого угодно еще – целый слой политической культуры и истории, возможно, важнейший в минувшем столетии. Как отмечается в исследовании Фонда "Общественное мнение", для 60% респондентов Февральская революция – пустой звук. Словосочетание есть, а значение его неизвестно. Поэтому какие уж тут уроки истории?

Для остальных 40% Февраль – это догнивающие останки советского школьного курса со всеми его штампами и мифологией. Тут и про буржуазию какие-то слова, и про "двоевластие". Из всех деятелей Временного правительства вспоминается только самый бессмысленный - социалист Керенский. Многие убеждены, что Ленин пришел к власти в феврале (что же тогда он делал до октября 1917 года?). 28%, перекрестившись, оплакивают падение монархии. Массовое сознание постепенно превращается в большой цветастый комикс – со страдальцем царем-батюшкой, февральско-октябрьским грассирующим Ильичом, Керенским, ускользающим в женском платье... "Бежит матрос, бежит солдат"...

Другой урок Февральской революции: необходимые стране перемены должны происходить вовремя. Революция всегда есть следствие бездействия "верхов", выражаясь в марксистских терминах. Это заметил еще Николай Бердяев в "Самопознании": "Революция еще раз подтверждала горькость русской судьбы. Несчастье ее было не в том, что она была преждевременной, а в том, что она была запоздалой... Самодержавная монархия не столько была свергнута, сколько разложилась и сама пала... Большевики не столько непосредственно подготовили революционный переворот, сколько им воспользовались".

Эти замечания справедливы по отношению к любой революции, будь она "оранжевой" украинской или "розовой" грузинской. А вот наступает ли неизбежно после Февраля Октябрь – зависит от течения конкретно-исторических событий, воли, силы и авторитета тех, кто возглавляет процесс или плывет по течению. В этом смысле и у горбачевской перестройки были свой Февраль и Октябрь, и у буржуазной революции января 1992 года. Январь 1992-го закончился в марте 2000-го, когда был избран свежий президент, решалась судьба войны (как в 17-м!) и началась новая эра, сопровождаемая пожиранием не только детей, но и отцов революции.

Когда начинали, просто не было времени вспомнить о феврале 1917 года.