Директора Библиотеки украинской литературы Наталью Шарину, против которой сфабриковано дело об экстремизме и растрате, уведомили о прекращении трудового договора в связи с истечением его срока. Об этом рассказал адвокат Иван Павлов, сообщает Интерфакс.

"Департамент национальной политики и межрегиональных связей Москвы уведомил мою подзащитную о расторжении трудового договора, - сообщил Павлов. - Все время, пока Шарина находилась под домашним арестом, она продолжала занимать пост директора библиотеки, и только теперь договор с ней будет расторгнут".

После возбуждения дела против Шариной руководство департамента отстранило ее от должности. По мнению защиты, это решение было незаконным. "Отстранение от должности - это такая же мера пресечения, которую избирает суд. Департамент культуры и другие организации не могут самостоятельно принимать таких решений", - заявил Павлов.

28 октября 2015 года в Библиотеке украинской литературы и в квартире Шариной прошли обыски. Единственным запрещенным изданием, которое, по утверждению СКР, изъяли в библиотеке, была книга Дмитрия Корчинского "Війна в натовпі" ("Война в толпе", 1999), которую в марте 2013 года признали экстремистской. При этом сотрудники библиотеки доказывали, что в фондах этой книги не было - ее в библиотеку подбросили как раз правоохранители.

Никакой другой запрещенной литературы визитеры не нашли. Изымались книги о Степане Бандере, ОУН и УПА, хотя в списке экстремистских материалов ни одна из этих книг не значится. Также следователи изъяли детский журнал "Барвінок", заявив, будто в нем изображен флаг "Правого сектора".

Шариной вменили пункт "б" части 2 статьи 282 УК (возбуждение ненависти либо вражды с использованием служебного положения), которая в действовавшей на тот момент редакции предусматривала до пяти лет колонии. Таганский райсуд Москвы отправил библиотекаря под домашний арест.

Следствие вел отдел столичного главка СКР по расследованию особо важных дел. 5 апреля 2016 года Шариной инкриминировали еще одно обвинение - по части 4 статьи 160 УК (растрата в особо крупном размере), санкция которой составляет до 10 лет колонии. Ведомство заявило, будто в 2011-2013 годах, когда Шарину преследовали по предыдущему делу, она расходовала на свою защиту средства, предназначавшиеся на выплату зарплаты юристам библиотеки.

Павлов расценил это обвинение как абсурдное. В 2013 году, заметил он, это дело против Шариной было закрыто за отсутствием состава преступления, а юристы библиотеки не имели адвокатского статуса и потому не могли самостоятельно защищать Шарину. Защитой обвиняемой занимался именно адвокат, услуги которого она оплачивала из собственных средств. Возбуждение нового дела, заключил Павлов, потребовалось для того, чтобы и дальше продлевать Шариной срок домашнего ареста. По обвинению в экстремизме ей не могли назначать эту меру пресечения в течение более чем полугода, тогда как обвинение в растрате это позволяет.

26 мая стало известно, что завотделом психолингвистики Института языковедения РАН Евгений Тарасов, проведя экспертизу по делу Шариной, усмотрел признаки экстремизма практически во всех проанализированных изданиях, включая журнал "Барвінок".

Обвинительное заключение прокуратура Москвы утвердила лишь со второго раза. При этом недочеты, из-за которых документ был возвращен в СКР после первого ознакомления с делом, следствие по существу так и не устранило.

21 октября 2016-го судья Мещанского райсуда Москвы Елена Гудошникова провела предварительные слушания по делу Шариной. Разбирательство по существу продолжается со 2 ноября. Обвинение в процессе поддерживает прокурор Баландина.

Шарина настаивает на своей невиновности. "Обвинение по статье 160 мне понятно, но я вину не признаю, - заметила она Гудошниковой после оглашения Баландиной обвинительного заключения. - А по статье 282 не понятно вообще, какие я действия совершила конкретно".

6 февраля Шарина подала в ЕСПЧ жалобу на необоснованное уголовное преследование и условия домашнего ареста. Россию обвиняют в нарушении сразу нескольких статей Европейской конвенции, в частности, статьи 8 (право на уважение частной и семейной жизни). Нарушение этой статьи выразилось, в частности, в полном запрете Шариной прогулок, который действовал почти год, до начала судебного разбирательства. "Отсутствие прогулок плохо сказывается на здоровье моей подзащитной, - заметил Павлов. - Даже в новогоднюю ночь следователь не позволил ей выйти на улицу. А ведь даже в СИЗО арестантам разрешены прогулки и переписка".