Сколько я cебя помню, я всегда был болельщиком "Спартака". В начале было слово, и слово это было единственный живой голос, раздававшийся из торчавших повсюду угрюмых тарелок и репродукторов, - незабываемый голос Вадима Синявского. Не поинтересоваться, о чем с такой страстью и заразительным оптимизмом говорит этот удивительный человек, было невозможно. Мы, послевоенные мальчишки, становились радиоболельщиками раньше. чем начинали гонять мяч во дворе.

В "Спартаке" был футболист Смыслов. Эту фамилию я уже слышал от отца, который не интересовался футболом, но увлекался шахматами и болел за Василия Смыслова на первом послевоенном чемпионате мира. Некоторое время я был убежден, что в свободное от поединков с Ботвинником и Решевским время Василий Смыслов играет в нападении "Спартака". Так родилась любовь на всю оставшуюся жизнь.

У репродуктора я пережил все великие матчи "Спартака" моего детства - трагическое поражение 5:6 от "Динамо", блистательные победы 4:0 над "Динамо" в полуфинале и 3:0 над ЦДКА в финале Кубка СССР 1950 года. И наконец, "Спартак" в форме сборной СССР, побеждающий чемпиона мира - сборную Германии - в августе 1955 года. Футбольный римейк Второй мировой войны - 1:2 после первого тайма и 3:2 в финале. Жив ли еще центр нападения Николай Паршин, сыгравший свой единственный матч за сборную и забивший тогда такой важный гол?!

С годами любовь становилась более осмысленной и, если хотите, идеологизированной. Я ясно чувствовал, что "Динамо" и ЦСКА - это команды начальства, людей системы, сознательных или стихийных конформистов.А "Спартак" - команда двух очень разных социальных групп в нашем вечно расколотом на "барина" и "мужика" обществе - рабочих и интеллигенции.

Подспудное бунтарство и антисистемность, дух свободы всегда ощущались в "Спартаке" и его болельщиках. Братья Старостины против машины "Динамо". Братья Майоровы против машины ЦСКА. Вызов хоккейного "Спартака" начала 60-х невероятно воодушевил ставшую футбольно-хоккейной спартаковскую торсиду.

"Спартак" выигрывал хоккейный чемпионат всего три раза, но каждая эта победа была подвигом в битве с Системой.

"Бой с конюшней сегодня нелегкий.
В борт врезаются с хрустом тела.
Крик наш хлещет из горла и легких
Красно-белым шарфом "Спартака".

В "конюшне" звезды все неоднократные,
Искусство паса и высокий класс.
Но что-то в них от легионов Красса,
А потому болеем за "Спартак".

Нас ненавидят сытые трибуны,
Газеты травят, бьют нас мусора.
Мы слишком им не нравимся как будто,
Как в Риме им не нравился Спартак".

Так я это чувствовал лет сорок назад. С тех пор могое изменилось. Большой хоккей ушел в провинцию и исчез и в "Спартаке", и в ЦСКА. В футбольных клубах появились легионеры. В 90-х бразильца Робсона фанаты "Спартака" дружелюбно, хотя и несколько снисходительно, называли Максимкой. Бразильца Веллингтона они сразу же назвали обезьяной.

Путь от Максимки Робсона до Monkey Go Home! "Спартак" прошел за последние восемь лет вместе со всей нашей многомиллионной страной.

И не надо себя обманывать сказками об одиночках-провокаторах. Огромный баннер висел целый час. А как в прошлом году травила спартаковская торсида африканца из "Сатурна"? А с чем обращаются к болельщикам руководители клуба? Они почти не говорят об омерзительности подобного поведения, а напирают главным образом на то, что за него зарубежные дяди из УЕФА и ФИФА (футбольные клеветники России) могут наказать. А что до комментария моего любимого Андрея Тихонова, то лучше бы я никогда в жизни его не читал.

Мне страшно за мою страну и за мой "Спартак".

В моей стране людей десятками в год безнаказанно убивают за неправильный цвет кожи. Этого не было никогда - ни при коммунистах, ни в 90-х.

Последние восемь лет "вставания с колен" - это годы беспрерывной государственной телевизионной пропаганды ксенофобии, истеричной ненависти к Западу, мифологии оcажденной крепости, безответственной демагогии о защите "коренного населения" от "криминальных группировок, зачастую сформированных на этнической основе". Ограбившая страну "элита" не вылезает с Запада и ненавидит тот же Запад, где ее шлюхи тратят на ежедневный шопинг шестизначные суммы.

Ограбленным desperados рабочих предместий, которым до Запада с его шопами не добраться, милостиво разрешают ненавидеть и убивать чернокожих дома.

Так и идут они пока трогательно вместе - верхи и низы новейшей русской истории. И в белом венчике из роз над их Россией - обнаженный торсик c крестиком вечно мрачного и на кого-то обиженного мачо, мочащего в сортире всех ее врагов.