Справка

Дело Михеева

Вечером 8 сентября 1998 года Алексей Михеев и его друг Илья Фролов отправились в город Богородск Нижегородской области на машине Михеева. Там они познакомились с двумя девушками, Марией Савельевой и Юлией Крыловой. После того как они покатались по Богородску, Крылова отправилась домой, а Савельева поехала вместе с Алексеем и Ильей в Нижний Новгород. В Нижнем они оказались уже поздним вечером, и когда Савельева попросила Алексея отвезти ее обратно в Богородск, он отказался. Впрочем, Алексей предложил девушке переночевать у него, объяснив, что ей нечего бояться, потому что в квартире будут его родители. Мария от предложения отказалась, сообщила, что пойдет ночевать к знакомым, и вышла на автобусной остановке.

10 сентября около четырех часов дня домой к Михееву пришел его начальник и предложил отправиться в полк к командиру батальона. Тот сказал Алексею, что перед заступлением на службу он должен съездить в Богородск к следователю Наумову и рассказать о том, что случилось в тот вечер. Оказалось, что мать девушки подала в городское отделение внутренних дел заявление о ее исчезновении.

Приехав в Богородский ГОВД, Михеев выяснил, что туда уже привезли Илью Фролова. Следователь Наумов начал задавать молодым людям вопросы по поводу исчезновения Марии Савельевой. Затем юношей поместили в камеру Богородского ГОВД, предварительно отобрав все документы. Михееву отказали в просьбе сообщить родственникам о задержании, а Фролову - в просьбе вызвать адвоката. Молодых людей продержали в камере всю ночь, не предъявив никаких обвинений.

Пока Фролов и Михеев сидели в ГОВД, сотрудники Богородского ГОВД незаконно обыскали квартиру и машину Михеева, а также гаражи и дачу, принадлежавшие его деду. Вопреки требованиям закона протоколы при осмотре дачи и гаражей не составлялись. Обыски в квартире и машине были запротоколированы как "осмотр места происшествия" - сотрудники милиции, не имея права проводить обыск по причине отсутствия возбужденного уголовного дела, пытались придать своим действиям хотя бы видимость законности. Понятых не было, хотя их присутствие по закону необходимо и при обыске, и при осмотре места происшествия.

Во время обыска из квартиры Михеева были изъяты некоторые вещи, после чего милиционеры пригласили понятых, чтобы те подписали протокол с перечислением этих вещей. Работники милиции заявили, что во время осмотра машины Алексея они обнаружили три пистолетных патрона. Опять же, понятые при осмотре машины не присутствовали. Их пригласили подписать протокол только тогда, когда "обнаруженные" патроны уже лежали на сиденье машины. В тот же день сотрудник ГОВД провел обыск на даче у Фролова. Протокол при осмотре не составлялся, понятых не было, однако хозяин дачи присутствовал.

Поскольку никаких законных оснований для дальнейшего задержания Михеева и Фролова у милиционеров не было, сотрудники Богородского ГОВД решили их сфабриковать. Обоим задержанным предложили подписать заведомо ложные протоколы, в которых говорилось, что они совершили мелкое хулиганство на вокзале Богородска 10 сентября 1998 года. Были составлены подложные рапорты, на основании которых 12 сентября 1998 года судья Богородского районного суда вынесла постановление об аресте Михеева и Фролова на пять суток - с 11 по 16 сентября 1998 года. Во время отбывания административного наказания Михеева и Фролова интенсивно, по 10-12 часов в день, допрашивали сотрудники Богородского ГОВД. Молодых людей вынуждали сознаться в изнасиловании и убийстве Марии Савельевой и написать явку с повинной. Когда срок административного ареста закончился, Фролова освободили, а Михеева под конвоем доставили в Ленинское РУВД Нижнего Новгорода, где он был арестован по подозрению в хранении боеприпасов. Вот и пригодились "найденные" при обыске патроны.

16 сентября Илья Фролов был вызван в Ленинский РУВД для допроса в качестве свидетеля. После допроса, который проводил оперативный уполномоченный Сомов, Илья Фролов был избит начальником отдела уголовного розыска подполковником Иванниковым. Он требовал, чтобы юноша признался в убийстве Марии Савельевой, угрожая начать пытки током в случае отказа. Фролов отказался признаться в убийстве, и 17 сентября ему дали подписать протокол о привлечении к административной ответственности за оскорбление милиционеров во время допросов. Фролов написал в протоколе, что не согласен с его содержанием. Около 16 часов его отпустили домой, а через некоторое время снова задержали и без всяких объяснений насильно отвезли в Ленинский РУВД. На вопрос родителей, куда и за что забирают их сына, сотрудники милиции ответили: "Не ваше дело".

В РУВД Фролова привели в кабинет начальника, где находились, в частности, заместитель начальника Управления внутренних дел Нижегородской области Петр Сибирев и заместитель прокурора Нижегородской области Владимир Муравьев. Муравьев также начал угрожать Фролову. Тот попросил вызвать адвоката, но в этом ему было отказано. Находясь под психологическим прессингом, Фролов был вынужден оговорить себя. Он сказал, что они с Михеевым изнасиловали и убили Савельеву. Продолжая угрожать Фролову, Муравьев потребовал показать место, где зарыт труп. Молодой человек был вынужден назвать вымышленное место убийства. Туда дважды выезжала оперативно-следственная группа с кинологом, но труп так и не нашли. 19 сентября Фролов провел в камере РУВД, а вечером его срочно отправили в изолятор временного содержания.

Одновременно милиционеры "работали" с Михеевым. В период с 17 по 19 сентября его держали в ИВС и интенсивно допрашивали по делу об исчезновении Марии Савельевой. Между тем формально Михеева арестовали по подозрению в хранении патронов и официального обвинения в убийстве не предъявляли. После признания Фролова и неудачных поисков трупа сотрудник Ленинского РУВД Костерин доставил Михеева из ИВС в РУВД. Там его допросил все тот же начальник угро Иванников. Во время допроса Михееву тоже угрожали пытками. Затем Алексея отвели в кабинет на третьем этаже, где сотрудник РУВД Николай Костерин подключил к его ушам клеммы и начал пытку током.

Во время пытки Михеев сидел на стуле лицом к спинке, его руки сковали наручниками. Еще один сотрудник милиции держал молодого человека за плечи. Милиционеры подключали ток несколько раз, пока Михеев не сознался в изнасиловании и убийстве Савельевой. После этого Алексея отвели в другой кабинет, где его стал допрашивать заместитель прокурора области Муравьев. Михеев заявил, что невиновен, и повторил показания, которые давал до пытки. Он даже сказал Муравьеву, что к нему применяют недозволенные методы воздействия, но побоялся рассказать о них конкретнее.

Не получив от Михеева признательных показаний, Муравьев распорядился "отвести его туда, откуда привели". После этого Михеева опять привели в кабинет, в котором его пытали. Позже Алексей рассказал, что после пыток состояние его психики было таково, что он сам начал сомневаться в том, что не совершал убийства Савельевой. Он боялся, что его снова начнут пытать, - электроток причинял невыносимую боль - и согласился признаться в убийстве Савельевой. Естественно, он не мог показать место убийства, и ему снова начали угрожать пыткой. В конце концов Михеев нарисовал схему места захоронения трупа, после чего ему предложили сознаться еще в нескольких нераскрытых убийствах. Алексей согласился и на это.

Закончив дело, сотрудники милиции отошли от Алексея и начали пить чай. Михеев, который после пыток и угроз не отдавал себе отчета в своих действиях, вскочил со стула, на котором его пытали, и выбросился из окна кабинета, разбив стекло головой. Упав на милицейский мотоцикл, стоявший во дворе РУВД, Михеев получил несколько серьезных травм, в том числе тяжелый компрессионный перелом позвоночника с размозжением спинного мозга. Когда приехала машина скорой медицинской помощи, с Михеева сняли наручники, и он был госпитализирован.

В этот же день, 19 сентября 1998 года, "убитая" Мария Савельева пришла домой.

Убегая от Фемиды

15 сентября матери Михеева и Фролова обратились в УФСБ Нижегородской области с жалобами на незаконное задержание, фальсификацию административных материалов в отношении их сыновей и незаконное проведение обысков сотрудниками Богородского ГОВД. Жалоба была направлена в прокуратуру Нижегородской области, откуда ее с пометкой "особый контроль" направили в прокуратуру города Богородска для проверки. Прокуратура ограничилась допросом потерпевших и самих сотрудников милиции, проводивших обыск. Милиционеры, разумеется, сказали, что они невинны аки агнцы. Им сразу поверили, причем до такой степени, что не стали проводить расследование по одному из эпизодов – обыску на даче у Фролова. В результате прокуратура вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. После обжалования постановления была проведена дополнительная проверка, при этом обстоятельства, указанные в жалобе матерей потерпевших, вновь были проверены и изучены лишь частично.

Потом началась череда проверок и постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. В 1998 году дело по жалобе родителей отказались возбудить три раза - все эти отказы были обжалованы и отменены. Весь 1999 год заняла переписка следствия, родственников и правозащитников, которые, отчаявшись, сами начали собирать доказательства по делу. В 2000 году дело сначала приостановили, а затем закрыли, через год вновь возобновили. Расследование длится пять месяцев, после чего дело закрывается вновь. То же происходит и в 2002 году, и каждый раз следствие находит разные причины: то подтверждений нет, то подозреваемые из органов уволились. Порой аргументы были запредельные: в одном из постановлений говорилось, что "милиционеры свое должностное положение вопреки интересам службы не использовали, их действия не повлекли существенного нарушения прав и законных интересов граждан".

Только 4 апреля 2004 года дело сдвинулось с мертвой точки. Михеев был уведомлен о том, что прокуратурой сотрудникам милиции было вынесено и утверждено обвинительное заключение по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст. 286 ("превышение должностных полномочий") и ст.292 УК России ("служебный подлог"). Однако уже 27 апреля дело прекратили. 27 июля 2004 года Судебной коллегией по уголовным делам Нижегородского областного суда жалоба Михеева и представление Богородской городской прокуратуры на постановление судьи Богородского городского суда о прекращении уголовного дела была снята с кассационного рассмотрения. Свое решение коллегия мотивировала тем, что сам суд нарушил процессуальные нормы, а потому коллегия должна встать на сторону подсудимых.

Евгения Снежкина