Авторитарная власть очень не хочет оказаться заложником аппаратных кланов и понимает, что ей остро необходима социально-коммуникационная система, пусть относительно, но независимая от местной бюрократии. В наших условиях такие функции может выполнять только правозащитное сообщество. Поэтому адепты полицейского государства решили не размазывать правозащитников, а "отрихтовать" их до нужной кондиции: надавать зазнавшимся оплеух, а потом поднять их с пола и помочь стряхнуть пыль. От правозащитников требуется: а) в принципе поддерживать авторитарный режим, заступаясь за него перед лицом западной критики; б) разоблачать локальные злоупотребления, поддерживая миф о высшей справедливости центральной власти.

Был придуман ловкий ход: побив правозащитников в прессе (мол, все это живущие на западные деньги антигосударственники), их "уважили", пригласив в гости к власти - в Кремль, на так называемый Гражданский форум. Правозащитники смогут "выговориться", наговорят массу неприятных вещей, но зато фактически признают приоритет государственной власти над гражданским обществом и придадут власти Путина необходимый демократический глянец. Таким образом, как бы самой продвинутой части гражданского общества - либералам-правозащитникам - успешно навязывают чисто средневековую модель: просвещенный монарх благосклонно принимает просьбы и челобитные "снизу", от представителей общественных корпораций.

Что ж, в нашем обществе еще хватает средневековых предрассудков, и неудивительно, что очень многие искренние поборники демократии естественно приняли патерналистскую модель взаимоотношений с исполнительной властью: прийти во дворец и сказать самодержцу горькую правду (которую от него скрывают злонамеренные и нерадивые придворные).

Один очень активный поборник прав человека из не самого отсталого региона так обозначил задачу правозащитников на Гражданском форуме: главное - обеспечить прозрачность бюджета и отстоять права местного самоуправления. Представляете, двенадцатый год российские парламентарии без особого результата сражаются за прозрачность бюджета, но если "всем миром попросить государя", то он велит обеспечить прозрачность. И тем самым, кстати, отберет у правительства и ведомств основу их влияния - возможность самовольно перераспределять бюджетные ассигнования. А новые ущемления местного самоуправления прямо входили в прошлогодний "путинский федеральный пакет" - это была компенсация губернаторам за утрату сенаторского статуса. И теперь что - "добрый царь" велит даровать муниципалитетам все права и заодно подвести под них финансовую базу?!

А еще можно на специальном круглом столе призвать министров-силовиков не заниматься в Чечне геноцидом, обратив их внимание на соответствующие пакты и хартии, и те, устыдясь, прямо из стола по мобильникам прикажут: в беженские лагеря в Ингушетии срочно перебросить гумпомощь и палатки (из фондов, предназначенных "Северному альянсу"), а взятых при зачистках чеченцев отнюдь не пытать и не расстреливать, а залечив раны, вести в суд присяжных. Это было бы смешно, когда бы не было так горько.

Организаторы форума со стороны президентской администрации лукавят, уверяя, что их главная цель - сбалансировать мощь возрождающегося государства поддержкой структур гражданского общества. Если бы представителей гражданских организаций принимали в Кремле в 1989-м или 1992-м - то да, речь действительно шла бы о явной поддержке гражданского общества. Но сейчас 2001 год, российской многопартийной демократии уже 11 лет. И если исходить из конституционного принципа верховенства гражданского общества, то именно представители власти должны были идти к гражданским организациям с предложениями совместных проектов, а не звать их снисходительно пред свои очи - по заранее определенным чиновниками квотам.

Был ли опыт сотрудничества между государством и обществом в России? Да, в 1996 году Ельцин создал при себе Политико-консультативный совет (из представителей блоков, не прошедших в Госдуму на выборах в декабре 1995 года). Палата по правам человека при этом cовете была вполне эффективным и авторитетным органом, представляющим наиболее либеральную часть гражданского общества. Палату разогнали - вместе с Консультативным советом. Через год "наехали" на высокоуважаемую общественную Комиссию по вопросам помилования под председательством Анатолия Приставкина.

А затем президент "начал диалог с гражданским обществом". Разумеется, власти (точнее, суетливые придворные) могут быстро слепить на Гражданском форуме удобную по составу "гражданскую палату", но ведь указом авторитет не создашь и рекламной кампанией "не раскрутишь"! Все равно люди будут идти к настоящим правозащитникам.

Полемика о Гражданском форуме на самом деле является спором о взаимоотношениях между государством и правозащитниками, о границах компромисса в отношениях с властью. Я убежден, что правозащитники должны активно работать с государственными структурами, депутатами и партиями, им очень важно взаимодействие с честными профессионалами в бюрократии и силовых структурах. Но они не имеют морального права превращаться в "приводные ремни" государства, и потому некоторые правозащитные организации, в том числе Общероссийское движение "За права человека", не сочли возможным участвовать в форуме. Отлично понимаю, что при решении многих вопросов, помогая конкретным людям, очень важно иметь хорошие отношения с центральной властью - в противовес местным беззакониям. Но правозащитники должны сопротивляться политическому вызову, антидемократическому и антисоциальному курсу властей. Поэтому можно лишь сожалеть, что далеко не все правозащитники понимают важность солидарности в общенациональном масштабе.