От редакции

Даже самое беглое знакомство с пространством русской общественной дискуссии оставляет ощущение полнейшей моральной невменяемости. Наиболее востребованные публичные интеллектуалы добровольно нанялись в адвокаты русского зла.

Владимир Пастухов: "Причины всех этих диспропорций, дистурбаций, в том числе голода, очень серьезных миграционных перегрузок, вызовов западной цивилизации со стороны периферийного мира кроются отнюдь не в России, Россия сама является следствием этих процессов. Мы являемся периферией мировой капиталистической системы. На периферии все звенит гораздо громче, натужнее. В этом смысле не происходит ничего нового по сравнению с тем, что происходило в начале ХХ века, когда удивительным образом Россия была той же периферией той же капиталистической европейской системы, когда там начался предыдущий фазовый переход, то есть у них напряглось, у нас рвануло".

Григорий Юдин: "Увы, дело не в русских. Дело в том, что Владимир Путин слишком хорошо понял, как устроен современный мир - распознал его слабости и рычаги, на которые нужно нажимать, чтобы им управлять. Построенный им в России общественный строй - это радикальный вариант современного неолиберального капитализма, где правит жадность, конечным мерилом является личное благо, а цинизм, ирония и нигилизм дают спасительное чувство легкого превосходства".

Поймите же, рашистское террористическое государство, бросающее вызов западной цивилизации, убивающее детей, уничтожающее украинскую идентичность на оккупированных территориях, - никакой не источник зла, а просто отрыжка мирового кризиса.  Вот уж действительно: кровь в глаза - божья роса.

В процессе принятия факта кончины России и прежнего миропорядка, если придерживаться классической схемы из пяти стадий, западный мир находится сейчас где-то между гневом и торгом, а русский интеллектуальный класс, очевидно, завис в стадии отрицания.

"Топовая повестка" русских интеллектуалов - не ракетные обстрелы украинских городов, а невзгоды сислибов. Главные события - разгром московских театров (закрытие "Гоголь-центра" они запросто ставят на одну доску с бомбежкой мариупольского драмтеатра) и арест ректора, многие годы лизавшего путинский сапог и публично поддержавшего "спецоперацию".

Русские властители дум нет-нет да и заплачут по директору "Эрмитажа", да и восславят "Ваньку-Встаньку российского мира", да и разоблачат недружественные планы НАТО, да и примутся рефлексировать над "моральной дилеммой технократов". Нет-нет да и зиганут.

Самые несгибаемые диссиденты считают возможным поучать украинцев. Самые обаятельные интеллектуалы постят фотки с Селигера - а что ж такого, мы просвещали путинюгенд, несли ему учение Пинкера.

В фашистской России и ее антифашистской диаспоре исключена даже попытка рефлексии по поводу роли столичного культурного потребления в нормализации путинской агрессии.

Невозможность печатать книги и ставить спектакли в нацистской стране - казалось бы, базовый нравственный рефлекс. "Я ничего не опубликую в России, пока Россия не прекратит эту войну, пока не падет развязавший ее кровавый режим и пока "люди" в России не проклянут его" - русско-французская писательница Ольга Медведкова оказалась в абсолютном меньшинстве.  

Тяжелая нравственная патология датирована не двадцать четвертым февраля. "Прекрасная Россия будущего" заголилась задолго до начала полномасштабной войны. А теперь уже пятый месяц мы наблюдаем ускоренное и живописное разложение.