Истерическая реакция так называемой «Партии Единая Россия» на выступление спикера верхней палаты и лидера так называемых «справедливцев» Миронова подтверждает высказывавшиеся мною ранее в «ЕЖ» и на «Каспаров.ру» предположения о начале развала всей системы «имитационно-манипулятивной демократии» Путина-Суркова. Миронов высказался против социально-экономической и бюджетной политики правительства Путина. «ПЕдиРосы» тут же напомнили ему, что «Справедливую Россию» создал сам Путин, что сам Миронов ранее всегда говорил, что во всем поддерживает Путина, что избран он в Совет Федерации голосами «заединщиков» Законодательного собрания Петербурга. Теперь они грозятся инициировать процедуру его отзыва. Справедливцы отвечают, что отозвать члена Совета Федерации можно только по представлению его спикера, коим Миронов и является. Правда, они забывают, что Миронов и спикером стал тоже голосами заединщиков, имеющих конституционное большинство в обеих палатах путинско-сурковского «парламента». И вот теперь заединщики вопрошают: «Мы тебя зачем ставили? Чтобы ты сейчас нам — нож в спину?»


Вообще-то ставили его ровно за тем, чем он и занимается. Чтобы он имитировал парламентскую оппозицию в цивилизованной демократии, когда партии расходятся по частным вопросам, но не подвергают сомнению фундаментальные основы сложившейся общественной системы. Это как социал-демократы (которых и изображают «справедливцы») корректно и по-деловому критикуют социально-экономическую и бюджетную политику стоящих у власти консерваторов.


Миронов никогда не ставил под сомнение колониальную политику на Кавказе, не критиковал избирательное законодательство, позволяющее властям полностью контролировать «избирательный процесс», не совался в вопрос о том, как члены правящей «элиты» зарабатывают свой хлеб. Но условия контракта, по которому он был допущен на подмостки нашего политического театра марионеток, включали еще один пункт: не посягать на культ «национального лидера».


Невзыскательный и неподготовленный зритель может, конечно, не замечать абсурдность и комичность ситуации, когда режим сам себе создает оппозицию, а ее лидер избирается в «парламент» голосами правящей партии. Но как можно быть против политики правительства и одновременно за само правительство? Или против правительства, но за его главу? Для такого изыска, видимо, требуется такой «высший пилотаж» сценического постмодерна, которым Миронов не обладает.


Всю сложную конструкцию декораций путинской «суверенной демократии» начитает перекашивать и корчить, как только хоть кто-либо из актеров позволяет себе хоть что-либо «от себя». Как только тот, кому поручена роль оппозиции, начинает эту роль действительно играть. Из этого следуют два вывода:


1. Путинская система отторгает любую оппозицию, даже самую умеренную и лояльную.

2. При всей своей кажущейся внушительности, эта система держится на соплях. Сразу вспоминаются слова юного Володи Ульянова — «Стена, да гнилая. Ткни, и развалится». Для того, чтобы она разъехалась по всем швам, достаточно, чтобы хоть в части кукол-марионеток проснулось человеческое.

В нынешнем до предела циничном российском обществе часто приходится слышать, что с нашими куклами такого не бывает. Ну это как «в СССР секса нет». Директор театра явно достал своих артистов, и логика событий толкает их к бунту. История, начавшаяся после осенних «выборов», не закончена, и сейчас мы видим «продолжение спектакля».

Когда-то РСДРП приняла резолюцию об отношении к думской оппозиции. Она состояла из двух пунктов: 1) разоблачать ее непоследовательность и соглашательство; 2) подталкивать к более решительным действиям против царского режима. Большевики делали упор на первое, меньшевики — на второе. В принципе, разоблачение непоследовательности и соглашательства — это тоже форма подталкивания к большей решительности. Но не всегда. Системная оппозиция должна знать, что если она захочет выйти на контакт с внесистемной, нарушив тем самым еще один пункт своего контракта с властью, она встретит протянутую руку, а не сжатый кулак. Кстати, заединщики уже предложили Миронову катиться к Каспарову, Касьянову и пр.