25 мая в авторитетной польской газете Rzeczpospolita было опубликовано открытое письмо, подписанное Владимиром Буковским, Натальей Горбаневской, Андреем Илларионовым, Виктором Файнбергом и мною (русский перевод появился на следующий день в Гранях.Ру). В этом письме мы выражали серьезную обеспокоенность ходом следствия, призванного выяснить причины смоленской катастрофы.

Это письмо широко обсуждалось в польской прессе, цитировалось на заседаниях польского Сената, и даже удостоилось (исключительный факт в истории подобных писем) ответной реакции премьер-министра Польши Дональда Туска, который заявил, что «при всем уважении к российским диссидентам... польское правительство не будет получать указаний, как ему действовать, ни от Кремля, ни от кругов российской оппозиции».

Между тем польская оппозиция расценила это открытое письмо как еще одно доказательство правильности своих собственных претензий к правительству Дональда Туска – которое, по их мнению, должно было настаивать на передаче следствия польской стороне.

С тех пор польская печать продолжала предоставлять нам свои страницы. В частности, 7 июня Rzeczpospolita опубликовала мою небольшую заметку, в которой приводились факты, неизвестные полякам. Мне кажется, что ее русскоязычная версия может представить интерес и для российских читателей.

1 июня 2010 г. польская «Газета Выборча» с полным доверием перепечатала несколько фраз из интервью, которое газета «Известия» взяла у А.С. Шенгардта, главного конструктора ОАО «Туполев», по случаю его 85-летия. Заслуженный конструктор России, лауреат Ленинской премии, «несмотря на солидный возраст», продолжает руководить конструкторами компании уже на протяжении 35 лет.

В этом интервью главный конструктор заявил: «Запомните – на сегодня не было ни одной катастрофы по вине техники ни с Ту-134, ни с Ту-154. Как теперь говорят, виноват "человеческий фактор".

Это утверждение легко проверяется. По данным авторитетного бюллетеня «Aviation-Safety Network», за период с 1973 по 2010 гг. в катастрофах и серьезных авариях было потеряно 66 самолетов Ту-154. Согласно российским источникам, количество потерянных самолетов составило 68.

Так вот, даже если учитывать только те аварии, причины которых были со всей определенностью выяснены официальными комиссиями, за период с 1973 по 2010 г. «по вине техники» (пожар и или отказ двигателей, шасси, гидравлики, автопилотов, компрессора, руля высоты) погибло 11 самолетов Ту-154.

Приходится предположить, что господина Шенгардта серьезно подводит память (что в его возрасте вполне понятно).

Стоит упомянуть еще о трех случаях выхода из строя самолетов Ту-154, к счастью, не закончившихся катастрофой. По странному совпадению, все они относятся к двум польским литерным бортам.

2 декабря 2008 года Ту-154М президента Качиньского вышел из строя в Монголии. Ночной мороз вывел из строя механизмы управления закрылками. Тогда Качиньскому пришлось лететь в Токио частным рейсом.

В сентябре 2009 года, когда Качиньский должен был лететь в Нью-Йорк, по техническим причинам вышли из строя оба правительственных Ту-154М. Леху Качиньскому пришлось лететь рейсовым самолетом.

Заметим, что в России самолеты Ту-154 уже почти полностью выведены из эксплуатации. В канун нового, 2010 года, свой заключительный рейс выполнил принадлежащий «Аэрофлоту» Ту-154М. Российские эксперты считают, что этот самолет, разработанный в 1970-е годы, сегодня уже морально устарел.

Тем не менее еще 3 марта 2007 года А.С. Шенгардт в интервью российскому «Федеральному порталу по научной и инновационной деятельности» утверждал, что «впереди у [Ту-154] еще по крайней мере 10-15 лет эксплуатации».

Просто ли ошибался заслуженный конструктор или сознательно вводил в заблуждение посетителей правительственного портала? Скорее всего он стремился любой ценой спасти свое любимое детище, а заодно жаловался на козни зарубежных недругов: «Чего только не придумывают европейские инспекторы, чтобы не пустить Ту-154 в небо Европы!»

И действительно, уже с 2006 года полеты самолетов Ту-154 в Евросоюзе были полностью запрещены. Всех – кроме Ту-154М. За него-то и продолжали мужественно сражаться российские авиаконструкторы.

«Барьер по шумам мы преодолели, и вся эта возня с шумами закончилась, — с гордостью сообщает Александр Шенгардт. — Тогда к нам решили подобраться с другого бока — с позиций обеспечения безопасности полетов. Потребовали установить на борту системы предупреждения опасной близости земли и предупреждения столкновений в воздухе, ввести уменьшенное до 300 метров вертикальное эшелонирование, использовать зональную навигацию».

В общем, обнаглели господа европейцы. И что же?

«Нашим конструкторам снова пришлось поломать головы, чтобы привязать цифровые системы к существующему пилотажно-навигационному комплексу, построенному на аналоговом оборудовании».

А теперь – минуточку внимания. Слово победителю.

«И с этой задачей туполевцы блестяще справились. К сожалению, первыми на это новшество отозвались не российские, а зарубежные авиакомпании. Так, < b>первыми были доработаны самолеты Ту-154М из польского правительственного авиаотряда».

Так что теперь поляки знают, кому они должны быть благодарны.

9 июня 2010 года та же Rzeczpospolita опубликовала интервью с выдающимся французским философом, историком и политологом, специалистом по истории России и СССР, профессором Высшей школы социальных наук в Париже, членом Академии моральных и политических наук Аленом Безансоном. Многие высказываемые им здесь мысли перекликаются с основными положениями открытого письма – разве что знаменитый французский историк выражается гораздо резче: он, в отличие от нас, не опасался, что его обвинят во вмешательстве во внутренние дела Польши.

Очень давно, в 1984 году, мне удалось подготовить и издать (под псевдонимом) в лондонском издательстве OPI первый сборник статей А. Безансона на русском языке – «Русское прошлое и советское настоящее». А сегодня профессор – по старой памяти – попросил меня перевести и представить российским читателям его польское интервью. Сразу предупреждаю: профессора Безансона может назвать «русофобом» только человек, вообще не понимающий, что это слово значит. Он глубоко знает и ценит русскую культуру, у него множество русских друзей. Просто он считает, как ранее заявил кандидат на пост президента Польши Ярослав Качиньский, брат погибшего президента Леха Качиньского, что «в отношениях с Россией следует обращаться не к властям, а к обществу. И именно в этом ключе следует ставить вопрос о катастрофе под Смоленском».

Александра Рыбиньска: После катастрофы президентского самолета под Смоленском часть польских элит увидела возможность исторического примирения с Россией. Должны ли мы воспользоваться этой возможностью, чтобы протянуть руку Москве?

Ален Безансон: Тот факт, что Россия проводит по отношению к Польше политику примирения, еще не означает, что она действительно хочет примириться. Для нее это самая обычная политика, которая должна сопровождаться дружеским поведением, теплыми словами и жестами, символическими «подарками» для Варшавы. Русским хорошо известно, что Польша чувствительна к символам. Поэтому, передавая Варшаве – страницу за страницей – документы о Катыни, они рассчитывают смягчить сердца поляков. Откровенно говоря, меня удивляет благосклонное отношение к этому польских политиков после катастрофы. Я ожидал другой реакции. Глядя из Парижа, у меня сложилось впечатление, что поляки надеялись на что-то вроде искренней перемены со стороны России. Мне это кажется несколько наивным. Для России это просто дипломатии и ничего больше.

Почему вы так думаете?

Те, кто считает, что за властями в Москве стоит русский народ, который хочет примирения и прощения, не извлекли из истории никаких уроков. Тем более что русский народ не участвует в политическом процессе, и даже в этом отношении исключительно пассивен, особенно на фоне западноевропейских стран. Поэтому путинской системе удалось организовать национальный траур, который я бы назвал «потемкинским». В царствование Екатерины II в России строились «потемкинские деревни», которые были лишь иллюзией, заслоняющей неприятную действительность. Смоленская трагедия показала только одно – что может существовать нечто наподобие потемкинского сожаления и сочувствия.

Скорбь русских людей, которые приходили, чтобы возложить цветы на месте авиакатастрофы, казалась нам искренней. Даже если оно так и было, это еще не означает, что русские внезапно стали для Польши братским народом. Принимать траур за чистую монету, как говорят американцы, at face value, было бы более чем наивно.

Вы считаете, что Россия не изменила своего отношения к нашей стране?

Все это не так просто. Россия осознает необходимость сближения с определенными странами, но исключительно в рамках политики влияния и господства, в особенности господства экономического. Россия нуждается в деньгах, которые она пытается получить где только сможет. В чисто политической перспективе – если бы желание сближения с Польшей было искренним, то Россия вела бы себя иначе, чем она ведет себя сейчас. Возьмем политику России в отношении Кавказа, Украины и Белоруссии. Здесь уже можно говорить о «ресоветизации», что полностью опровергает тот факт, что Россия якобы обратилась к европейским ценностям. Поэтому трудно представить себе, что по отношению к Польше у Москвы более благородные намерения, тем более что ваша страна входила в ее сферу влияния.

Тогда, быть может, нам удастся хотя бы решить до конца проблему катынского преступления?

Если бы речь шла только о Катыни, вообще не было бы никаких проблем. Но правда заключается в том, что Россия является причиной почти всех трагедий польского народа в последние годы. Уже Петр Великий и Екатерина II пытались испортить жизнь полякам. Поэтому одной Катыни мало, даже если бы Кремль наконец полностью передал Варшаве всю документацию. Обид и несправедливостей гораздо больше, и нечего рассчитывать на то, что русские в них признаются. На что должно было бы опираться это примирение – на воздух?

Франция и Германия уже давно выбрали для себя сотрудничество с Россией. Весь Европейский Союз стремится к диалогу с Кремлем. Разве излишняя подозрительность и сдержанность с польской стороны не привела бы к нашей изоляции в Евросоюзе?

Польша важная для России страна, и это не подлежит сомнению. Однако сближение с Польшей сложнее, чем с Францией или Германией. По отношению к этим странам Москва знает, какая именно политика будет эффективной. С Варшавой все выглядит несколько иначе. Если бы России удалось сблизиться с Польшей, она заткнула бы рот своим критикам. В Германии, Франции и Италии есть партии и круги, которые занимаются лоббированием интересов Москвы. Кроме того, Россия обладает чрезвычайно эффективной дипломатией и умеет приспосабливать свою политику к нуждам каждой страны, с которой она имеет дело. Эта политика основывается на принципе «разделяй и властвуй». Россия не хочет иметь дело с объединенной Европой. Она хочет, чтобы Европа была разделена. Именно поэтому они заключают с Германией или Францией отдельные двусторонние соглашения. Чем больше раздоров будет между европейскими странами, чем более противоречивыми будут их интересы (а Россия, кстати, стремится сама создавать эти противоречия), то тем лучше для Кремля. Жаль только, что немцы и французы позволяют настолько себя одурачить. Кстати, следует отметить, что российские власти используют для этих целей и православную церковь, которая находится в руках ФСБ. Ватикан тоже уже попался на удочку этой своеобразной миссионерской деятельности.

Так что нет и нет – Польша не должна идти тем же путем, что и эти страны. Изоляция – это цена, которую стоит заплатить за свою независимость.

Недавно состоялась встреча на высшем уровне Евросоюз–Россия, на которой была достигнута договоренность о помощи в модернизации Россию и об экономическом сотрудничестве. Брюссель надеется, что таким образом приведет к демократическим переменам в России и, в долгосрочной перспективе, к тому, что Россия войдет в структуры Евросоюза. Можно ли на это надеяться?

Что ж, можно заключать с Россией двусторонние соглашения. В этом нет ничего дурного – при условии, что в этом не будет элементов сентиментализма. Русские отнюдь не сентиментальны. Это мы придумали, что они сентиментальны. А эту историю с экономическим сотрудничеством, которое должно изменить Россию, уже однажды испробовал в 1918 году некий Ллойд Джордж (тогдашний британский премьер. - Прим. пер.). Англичане закачали в Россию миллионы фунтов стерлингов, будучи уверены, что это приведет к краху большевизма. Они пошли на поводу ошибочного предположения, что корни преступного режима в бедности и что режим исчезнет вместе с бедностью, когда нищая страна превратится в страну развитую. Этого не произошло. Впоследствии эти абсурдные попытки повторялись снова и снова. Во времена Брежнева Европа снова взяла Россию на иждивение. Европейцы надеялись, что благодаря западным деньгам СССР откроет железный занавес. Но дело кончилось тем, что благодаря этой помощи советский режим продержался очередное десятилетие. Так будет и на этот раз.

Означает ли это, что вы не верите в демократизацию России?

Пока что никаких признаков такой демократизации нет. Впрочем, это станет ясно уже в недалеком будущем. Достаточно будет посмотреть, как будет вести себя Россия по отношению к Грузии, Украине и Белоруссии. В настоящее время эти страны она оказывает на эти страны сильнейшее давление. Россия ведет империалистическую политику и наплевательски относится к правам человека, которые Евросоюз хотел бы продать ей вместе со своей технологией.

Но ведь это Франция положила начало подобной стратегии, согласившись продать России десантные корабли-вертолетоносцы типа «Мистраль». Это наивность или пресловутая Realpolitik?

Это чистое безумие! Однако следует учитывать, что на правительство в Париже огромное давление оказывают производители оружия, так как в период кризиса они испытывают нехватку клиентов. Так что в значительной степени это экономические интересы, а не политические. Кроме того, французские фирмы плохо информированы о ситуации в России, потому что получают информацию от пророссийских организаций, а те их обманывают. Я имею в виду такие «мозговые центры», как Французский институт международных отношений в Париже, который кишит российскими агентами. Эти люди по-прежнему вопреки здравому смыслу болтают о Realpolitik в отношении России. Французы в течение нескольких десятилетий не желали поверить в то, что советский режим преступен. А он никуда не девался, просто прятался за потемкинским фасадом. Теперь французы снова на все закрывают глаза. Запад вновь находится в плену тех же иллюзий.

Польское правительство тоже поддается подобным иллюзиям?

Я поражен и изумлен реакцией польских властей на смоленскую трагедию. С одной стороны, на территории России разбился самолет, на котором летела значительная часть польской политической элиты. С другой – мы видим слезы Путина. Я был уверен, что первый факт взволнует Польшу глубже, чем второй. Но мне не хочется дальше углубляться в домыслы. Польские власти должны осознавать, что ее сближение с Москвой будут иметь последствия для таких стран, как Украина или Грузия. Польша в прошлом помогала им противостоять давлению России. Если Варшава выберет путь примирения с Россией, то кто будет играть роль адвоката этих стран? Если Польша перестанет их поддерживать – они будут обречены. Украина до недавнего времени была страной свободной и коррумпированной. Теперь она будет страной коррумпированной и подневольной. А сближение с Россией отнюдь не приведет к ее демократизации. Так замыкается порочный круг. Впрочем, русские всегда предпочитали империю демократии, а удовольствие властвовать – свободе.

Откуда. по вашему мнению, это берется у русских?

В сущности Россия страна не европейская. У нее другая культура и другие традиции. Россия – это Азия. Так что вступление России в Евросоюз повлечет за собой огромный риск, как и в случае Турции. Я удивляюсь, что Брюссель к этому стремится. Впрочем, я сомневаюсь, что Россия действительно хочет быть членом ЕС. Она хочет доминировать в Евросоюзе, властвовать в нем – но быть обычным государством-членом ЕС на тех же основаниях, что и остальные? Да никогда в жизни! Россия хочет от Евросоюза денег, но подчиняться правилам ЕС – на это она не согласна.