В начале августа давно обещанный законопроект о милиции (теперь уже о полиции) наконец-то появился в публичном пространстве и, более того, открыт для обсуждения и внесения предложений со стороны граждан. Инициативу, без сомнения, можно назвать прорывом в части привлечения общества к процессу реформирования милиции. Хотя время выбрано и не самое подходящее - разгар сезона отпусков, ужасающая жара, горящие торфяники и леса, запах гари и сильная задымленность во многих регионах центральной России - процесс обсуждения в Интернете идет довольно активно. Это лишний раз подтверждает как актуальность изменений в органах внутренних дел, так и готовность граждан участвовать в этом процессе.

Вторым прорывным моментом в связи с этим законопроектом можно было бы назвать изменение названия – не закон о милиции, а закон о полиции. Значит, все же ребрендинг, о необходимости которого в последние месяцы так много говорили. Однако ребрендинг предполагает не только смену названия, но улучшение, совершенствование ключевых свойств того, чему меняется название. Если же сравнить текст законопроекта о милиции, который в июне-июле разрабатывался созданным в МВД Оргкомитетом, с текстом законопроекта о полиции, который сейчас опубликован, то различий за исключением смены названия будет не так много. Значит, пока меняем только вывеску.

Чиновники аргументируют такое решение тем, что новое название будет в большей степени отвечать состоянию и назначению профессионального органа, обеспечивающего общественный порядок и противодействующего преступности. Тогда логично было бы ожидать, что в законопроекте повышению профессионализма уделено значительное внимание. Однако текст производит скорее обратное впечатление. О каком профессионализме и его повышении может идти речь, если, например, ст. 18 проекта указывает, что «сотрудник полиции не реже одного раза в год обязан проходить специальную подготовку, а также проверку на профессиональную пригодность к действиям в условиях, связанных с применением физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия»? Для сотрудника, который в силу специфики возложенных на него обязанностей практически каждый день может столкнуться с необходимостью применения силы, спецсредств или оружия, проходить подготовку и проверку на профпригодность раз в год – это явно мало. Для сравнения действующий закон обязывает сотрудника милиции проходить периодические проверки, а практика показывает, что стрельбы и проверки проводятся 1-2 раза в месяц. Было бы логично сложившуюся практику закрепить законодательно, а не ослаблять.

Третьим прорывным моментом могли бы стать первые 11 статей проекта. В них в целом хорошо прописаны общие положения и основные принципы деятельности полиции. Есть и абсолютный запрет пыток и жестокого обращения, и гарантии соблюдения прав и свобод граждан, и беспристрастность, и публичность, и учет мнения граждан в системе оценки работы полиции, и общественные советы. Однако по некоторым принципам возникают вопросы. Например, законодатель считает, что полиция при осуществлении своей деятельности должна обеспечивать общественное доверие к себе и поддержку граждан. Представляется, что это ложно поставленная задача, которая неминуемо будет оказывать негативное влияние на каждодневную работу полиции. Логичнее было бы предположить, что доверие надо заслужить путем эффективного осуществления деятельности, обеспечивающей защиту жизни, здоровья, прав и свобод граждан, охрану общественного порядка и противодействие преступности.

Статья 9 проекта устанавливает, что федеральный орган исполнительной власти в сфере внутренних дел постоянно изучает и учитывает мнение граждан о деятельности полиции. Если требование учитывать мнение граждан можно только приветствовать, то требование изучать это мнение силами полиции вызывает сомнения. Целесообразнее было бы функции изучения мнения граждан отдать специализированным институтам, профессионально занимающимся этими вопросами, что гарантировало бы качество и непредвзятость.

Кроме того, регламентация деятельности полиции и ее сотрудников в последующих статьях проекта сводит на нет некоторые включенные в текст прогрессивные принципы. Так, статья 30 перечеркивает все благие намерения касательно открытости полиции, поскольку запрещает сотруднику полиции публичные высказывания, суждения и оценки деятельности полиции, если это не входит в его служебные обязанности.

Представляется странным, что контроль и надзор за деятельностью полиции не включен в главу «Принципы деятельности полиции», а отнесен практически в самый конец текста законопроекта. Во всем цивилизованном мире государственный и общественный контроль за деятельностью полиции является одним из основополагающих принципов работы этого ведомства.

Не менее странной выглядит глава 3 проекта, регламентирующая обязанности и права полиции. Многие положения, описывающие обязанности, дублируются затем в статье, описывающей права. И непонятно, зачем то, что по сути является полномочиями полиции, формулировать как ее обязанности или права. К главе 3 вообще много вопросов. С момента запуска реформы МВД в конце прошлого года очень много говорилось о необходимости ликвидировать несвойственные или дублирующие функции. Тем не менее в тексте законопроекта мы по-прежнему видим охрану на договорной основе имущества граждан и организаций, контроль за соблюдением правил регистрационного учета граждан и соблюдением иностранцами и лицами без гражданства правил въезда, пребывания и выезда из России, а также другие функции, которые, по мнению ряда экспертов, являются несвойственными для милиции (полиции) или дублируют функции других органов.

При запуске подготовки нового закона декларировалось, что одной из целей этого процесса является разработка закона, который бы в максимально возможной степени полностью регулировал деятельность милиции (полиции), снял бы проблему наличия противоречащих положений в огромном количестве действующих нормативных актов, так или иначе относящихся в деятельности милиции, содержал бы минимум отсылочных норм. Однако из текста законопроекта со всей очевидностью видно, что эта цель не достигнута. В ряде статей прописано, что те или иные положения определяются президентом РФ или нормативными правовыми актами. В тексте законопроекта даже отсутствует прописанная структура полиции, порядок назначения и снятия, формирование общественных советов и т.д. Кроме того, ряд статей представляет собой открытые списки и устанавливает возможность их дополнения федеральными законами. Например, одна из основных статьей закона - статья 2, описывающая направления деятельности полиции, - содержит п.2, которым устанавливается, что иные направления деятельности полиции определяются федеральными конституционными законами и федеральными законами.

Вот и получается, что даже, казалось бы, положительные начинания законопроекта перечеркиваются дальнейшей детализацией. Складывается ощущение, что первые главы законопроекта писались в целом исходя из задачи подготовки документа, отвечающего современным требованиям и международным стандартам, а дальнейшие главы, где по сути регламентировано кто, что, когда и на каких основаниях может и должен делать, - исходя из уже сложившейся практики и задачи закрепить законодательно то, что милиции (полиции) в первую очередь нужно, с чем она не готова расставаться.