Арест Пономарева – это позор. Позор для власти российской и, к сожалению, для всего российского государства. К сожалению, потому что Россия – это и мое государство. Позор.

Очевидно, что это демонстративное нежелание исполнять нормы закона, нормы Конституции. Это нарастание репрессивных действий в ответ на нарастание протестных акций в Москве и других городах. 31 августа мы видели, что более жестко разгоняли, чем раньше.

Второй административный арест Льва Пономарева - абсолютно бессмысленная, вопиющая, совершенно уже абсурдная вещь. Милиционеры дают показания в суде, что человек давал интервью. Не кричал, не скандировал лозунги, не поднял плакат, хоть и имел право. Но даже этого не было. Он давал интервью и тем самым мешал прохожим! Что за вопиющая бессмысленность?

По всей видимости, это только начало, и я думаю, мы еще увидим продолжение этой зачистки общественного поля накануне выборов. Такая демонстрация оппозиционерам, протестующим того, что их ждет.

Об аресте Пономарева говорили сегодня и на встрече с Майклом Макфолом. Еще до начала встречи в кулуарах мы начали поднимать этот вопрос. Участники встречи очевидным образом выразили обеспокоенность произошедшим. Место Льва демонстративно оставалось пустым на протяжении всей встречи, как символ. Пожалуй, это была одна такая конкретика. Потому что все остальное скорее шло по общей проблематике.

Мы говорили не столько о конкретных ситуациях, сколько о том, как мы хотим, чтобы действовали США в целях исправления ситуации с правами человека в России и помощи гражданскому обществу. То есть вопросы были скорее об алгоритмах, чем о конкретике, которую они в общем достаточно хорошо знают.

Американская сторона сразу заявила, что взаимоотношения России и Америки за последнее время значительно улучшились. Это можно только приветствовать, конечно. И я считаю, что на этом фоне улучшения отношений было бы правильно более пристально обращать внимание на ситуацию с правами человека.

Они нас спрашивали: что вы считаете важным, как следует действовать, как выражать свою точку зрения Соединенным Штатам? Они все время говорили: "Америка и Россия – партнеры. И партнер у нас не только государство, но и гражданское общество". С гражданским обществом они взаимодействуют через комиссию Суркова-Макфола, не помню, как она официально называется. Но не только. Наше общение сегодня – это еще один канал.

Я высказал позицию, которую в большей или меньшей степени мои коллеги поддержали: что необходимо публичное выражение позиции, нужны публичные оценки ситуации с правами человека в России, абсолютно недостаточно кулуарных разговоров, переговоров, полукулуарных диалогов.

Дальше шла речь в значительной степени о том, как организовать открытый диалог, который на самом деле уже начался в рамках комиссии Суркова-Макфола. Этим летом проходил форум во Владимире, посвященный теме «Дети», в том числе ювенальной юстиции (дети в тюрьмах), а также пенитенциарной системе и миграции. Все три темы, кстати, больные и для России, и для США. И, кстати, высказывалось мнение, что надо поднимать темы, которые действительно болезненны для обеих сторон: Гуантанамо, борьба с терроризмом, миграция, пенитенциарная система. То есть не сводить обсуждение только к плохой ситуации в России.

При этом мои коллеги высказывали мнение, что такой диалог должен быть серьезным и вестись более глубоко, чем сейчас: с привлечением конкретных специалистов, российских чиновников, ответственных за ту или иную область, и с привлечением соответствующих специалистов со стороны Америки. Чтобы это был не только Госдеп и Совет безопасности, которые были представлены на встрече сегодня, но чтобы привлекались широкие специалисты из разных областей права в Америке. Это что касается углубления.

Также мы говорили, что необходимо расширять пространство диалога. Юра Джибладзе высказал предложение, которое мы все поддержали: что необходимо поднять вопросы трех реформ в России, которые декларированы. Это судебная реформа, которая декларирована, но по ней ничего не делается практически. Это реформа МВД, которая декларирована, что-то начало делаться, но, похоже, она абсолютно забуксовала. И третья – реформа пенитенциарной системы, которая тоже задекларирована, что-то делается, но вполне очевидно, что этого совершенно недостаточно. Российская сторона вряд ли может возражать против такого расширения, потому что даже наш президент говорит об этих проблемах как о важнейших.

Еще говорили о том, что к этому диалогу важно привлекать гражданское общество, чтобы это был не исключительно межгосударственный диалог. Нужно, чтобы четыре стороны на равных участвовали, публично: два государства и гражданское общество обеих стран. И будет видно, насколько уважительно, насколько серьезно государство Америка и государство Россия ведут диалог со своим собственным обществом. Это будет очень наглядно и полезно и для наших чиновников.

Американская сторона предложила дополнить разговор еще одной темой – свободы собраний в России. Абсолютно всеми нами эта идея была горячо одобрена, потому что мы только что говорили о вопиющем случае со Львом Пономаревым и вообще о разгонах мирных демонстраций в Москве.

Насколько удастся эти все идеи воплотить в жизнь, зависит не только от американцев, но и от нас – гражданского общества, а также от позиции российской государственной стороны.