Из Бостона пришла грустная весть: не стало Марии Гавриловны Петренко-Подъяпольской, человека редкой доброты, открытости и стойкости. Она ушла 28 ноября на 90-м году жизни.

Без Марии Гавриловны не вообразить правозащитное движение 70-х годов. Еженедельные среды у Подъяпольских были уникальным явлением в жизни мыслящей (инакомыслящей) Москвы - хозяйке дома удавалось создавать своеобразный интеллектуально-нравственный оазис, куда люди могли приходить, чтобы послушать и почитать вслух стихи, поучаствовать в философских и литературных спорах, свободно поговорить на политические темы, а также послужить тому или иному общественно важному начинанию. Мария Гавриловна умела обеспечить такой душевный и теплый прием, что люди чувствовали себя как дома, а о ее пирогах слава шла на всю Москву. «Самое осиное гнездо» - сказали сотрудники КГБ моей знакомой из Владимирской области, «прорабатывая» ее за то, что стала заходить на среды к Подъяпольским.

Помимо стихов и умных бесед на средах решались важные вопросы, связанные с редактированием самиздатской периодики или распределения помощи семьям политзаключенных - решались молча, с помощью переписки, т.к. квартира прослушивалась. Еще до появления Солженицынского Фонда на квартире у Подъяпольских полных ходом шел сбор и распределение средств в помощь политзаключенным и их семьям, а с появлением Фонда дом Подъяпольских стал одной из его «штаб-квартир». В Москве было два таких места, куда можно было прийти, чтобы договориться о регулярной помощи тому или иному политзэку, поучаствовать в работе Фонда: это среды у Марии Гавриловны Подъяпольской и пятницы у Нины Петровны Лисовской. И там, и там фоном события была добрая и гостеприимная хозяйка, и важнейшие дела решались за чашкой чая, душевным угощением и интереснейшими разговорами. Мария Гавриловна и Нина Петровна были очень дружны между собой.

Через жизнь Марии Гавриловны прошла любовь, давшая, как мне кажется, импульс всей ее деятельности по защите людей и помощи людям. «Мою жизнь можно разделить на два периода: жизнь до встречи с Гришей и жизнь вместе. Жизнь вместе продолжается и по сей день», — писала она в воспоминаниях, изданных под одной обложкой с воспоминаниями Григория Подъяпольского в 2003 году, 27 лет спустя после его гибели. Я не зря говорю - гибели: то, как описывает Мария Гавриловна в воспоминаниях смерть своего мужа от инсульта в саратовской командировке, куда отправили его в ходе «зачистки» Москвы от нежелательных элементов в дни XXV съезда, больше похоже на убийство, чем на случайный инсульт.

Григорий Подъяпольский в 1969 году вошел в знаменитую Инициативную группу защиты прав человека, в 1970 - в Комитет прав человека Сахарова, стал составителем и соредактором документов Комитета, редактором и подписантом важнейших коллективных правозащитных писем тех лет. Мария Гавриловна была верной спутницей и помощницей во всех общественных делах мужа, стойко переносила все связанные с его деятельностью беды: обыски, допросы, угрозы со стороны органов КГБ. После его гибели она продолжила его деятельность, активно выступая в защиту политзаключенных. В 1980 году ее насильно вывезли из Горького при попытке навестить в ссылке А.Д. Сахарова. Кроме политзаключенных правозащитников, имена которых были широко известны, она поддерживала тех, о ком меньше знали на Западе, и делала все от нее зависящее для того, чтобы предать их судьбу широкой огласке ради защиты. Так, она долгие годы заботилась о многолетнем узнике политлагерей и спецпсихушек Михаиле Кукобаке, писала ему, писала о нем и всем неизменно напоминала о его трагической судьбе. Многие узники, освобождаясь, проходили через квартиру Подъяпольских, получая здесь первую помощь и поддержку.

Когда я оказалась в ссылке, одним из первых людей, приславших мне весточку, была Мария Гавриловна. Она регулярно писала мне письма и присылала бандероли, чем поддерживала, даря на расстоянии мир и тепло своей души. Мария Гавриловна не хотела уезжать из страны. Еще в дни, когда КГБ склонял к эмиграции ее мужа, они говорили друг другу, как невыносима мысль об отъезде, когда друзья находятся в заключении - она трогательно описала в воспоминаниях один такой диалог, состоявшийся у них поздним вечером по пути от Сахарова и Боннэр.

Мария Гавриловна уехала в Штаты в 1988-м, когда все уже вышли на свободу и ей самой ничто уже не угрожало. В Бостоне оказались ее дочь и внуки - она не могла без них жить.

Мария Гавриловна и Григорий Сергеевич, оба геологи, познакомились в геологической экспедиции в 1952 году. Два любящих сердца нашли друг друга и как единомышленники в критическом осмыслении советской действительности, осознании чуждости здравому смыслу советской идеологии. Традиция свободолюбивых поэтических и литературно-философских сред зародилась в их доме еще в 50-е годы, когда подобные собрания мыслящих людей в узком кругу карались заключением. Но судьба миловала, и традиция семьи продержалась более 30 лет, став незаменимым событием в жизни многих людей.

Мария Гавриловна до конца своих дней продолжала дело мужа - мыслителя и правозащитника, будто согревая светом своей любви пространство вокруг себя - явление редкое и бесценное.

Вечная ей память!