Работая последние 5 дней в Крымске, бродя среди остатков еще недавно стоявших здесь домов и заборов, расспрашивая о потопе местных жителей, я все больше убеждался, что все репортажи федеральных СМИ о трагедии - это по большому счету издевательство над чувствами и без того пострадавших людей.

Мы выехали от Воробьевых гор на "Газели" с гуманитарной помощью, принадлежащей Владимиру Мичурину - известному в московских оппозиционных кругах активисту, который откликнулся на призыв и предоставил себя и автомобиль в распоряжение волонтеров. Поздно вечером 7 июля мы были в станице Нижняя Баканка. Нас сразу же поместили на ночлег в местную администрацию. На первом этаже спали волонтеры, на втором – жители, оставшиеся без крова. Там я начал расспрашивать о той самой ночи, которая мгновенно перевернула жизнь множества людей.

Кто-то плакал, кто-то смеялся, некоторые вообще не знали, как реагировать. Рано утром я обратил внимание на женщину, сидевшую на скамейке и докуривавшую последнюю сигарету. В глаза она не кому не смотрела, руки у нее были синие и тряслись (несмотря на жару), а ноги были совершенно неподвижны. Пытаясь с ней поговорить, ответа не получал, а люди объяснили, что она так сидит уже двое суток на одном месте, молча и не шевелясь. Позже ее увезли на скорой.

Утром на общем сборе координаторов было принято решение часть волонтеров отправить в Крымск, так как там масштабы разрушений были крупнее, чем где-либо.

Мы нагрузили полную "газель" гуманитарной помощи и отправились в школу, в которой находился штаб волонтеров и где сортировали вещи из разных регионов России. Там я поговорил со старушкой, которая прожила на улице Ленина 68 лет и такое видела впервые.

- Я вышла ночью в туалет, а туалета нет. Его унесло от конца участка, через огороды, к крыльцу. Я даже не успела взять документы, побежала будить соседей.

По ее словам, синоптики вообще обещали немыслимую жару, небо сменилось с ясного на облачное за одну секунду, и еще через секунду ливануло со страшной силой. За 4 часа можно было эвакуировать всю станицу и более половины жителей Крымска. А в ту ночь ДПС не пропускала людей ни в Крымск, ни из Крымска.

Тут меня позвали разгружать гуманитарную помощь, а затем мы поехали по разрушенным домам. Недалеко от главного штаба МЧС кто-то поставил к бордюру фотографии Ткачева и Путина с черными траурными лентами на углу с надписями "Помним, скорбим" - снимать мне это, конечно же, запретили, и немедленно полицейские убрали эту "веселую" картину.

Вернулись мы в штаб волонтеров к ночи. На этот раз мы остановились в штабе Крымска. К нашему приезду с журналистами общалась один из координаторов лагеря Алена Попова, а мы ставили палатки и принимали полную фуру гуманитарной помощи из Ростова. В общем, дел была куча, и заснули все к трем часам ночи.

На следующий день нам с Мичуриным дали адреса людей, которым требуется физическая помощь.

Приехали к большой семье. Там проживают мужчина-инвалид, у которого грыжа после операции, невестка со штифтом в ноге, которую недавно бросил муж, и маленькие дети. Понятное дело, разгребать завалы они не могут. Изо всей "помощи" к ним пару раз заходили активисты "Единой России": приносили в пакетиках ручки и блокнотики с их медвежьей эмблемой.

По следующему адресу нашли бабушку, она три дня сидела на столе в затопленном доме, и никто даже не знал, что она есть, хотя, как позже выяснилось, этот дом на карте МЧС уже на следующей день после потопа числился как тщательно проверенный. Лагерь волонтеров взял на заметку такое грубое упущение спасателей, игравших человеческой жизнью.

Всего в нескольких метрах от реки Адагумки стоял еще один домик. По словам хозяина, река окружает полукольцом всею Нижнюю Баканку, эта станица пострадала больше всех. Я завел с ним разговор о выплатах компенсаций семьям погибших, на что он сказал: "Поверь мне, погибшими числятся порядка 2000 тысяч человек, а может быть, даже и больше. То, что говорят там вам официально, - 170 - все это ерунда! А система этого обмана очень проста. Путин пообещал, что на каждого погибшего выплатит по 2 миллиона. Вот и представьте, какое число государству проще назвать - 1000 или 100 человек... Есть разница?"

После этого мы отправились в Крымск. У штаба МЧС я завел долгий разговор с полицейским. Когда меня уже позвали и я попрощался, полицейский вдруг многозначительно сказал: "И слушай: никакого наводнения не было!" Улыбнулся и ушел.

Уже сев в машину, я задумался над его словами. На что он намекал? Не на то ли, что, как говорят, потоп случился не вследствие ливня, а из-за того, что власти открывали зачем-то шлюзы 13 раз?