В пермских "Аргументах и фактах" появилась статья, на которую я иначе не обратил бы внимания, но в фейсбуке разгорелась полемика с автором, Ольгой Волгиной. Волгина там настаивает на том, что ее, как всякого честного журналиста, интересует только истина. Вот эту истину, которая открылась ей в ходе расследования, она и сообщает читателям. Волгина как будто говорит искренне. Тем хуже. Я было стал отвечать ей лично, а потом подумал, что этот разбор газетной статьи может представлять и более широкий интерес. И вот что получилось.

Ольга, защищая свою статью, Вы говорите о честности и профессионализме. Простите, но статья Ваша хромает на обе ноги и в том, и в другом отношении. Я вижу, что Вы молоды и интересуетесь общественными проблемами, в том числе и историей политических преследований. Может быть, несколько моих замечаний окажутся для Вас небесполезными.

Заголовок, которому Вы справедливо придаете большое значение. "Бывший надзиратель «Перми-36» уличил «Пилораму» в фальсификации истории". Тут еще можно сомневаться: что это - неудачный выбор слов или авторская солидарность с бывшим надзирателем, уличающим "Мемориал". (Впрочем, на Вашей собственной странице в ФБ Вы шутливо представляете свой труд как "глоток свободы не от слуг капитализма))".) К слову, надо отметить, что Пермь-36 и "Мемориал" не одно и то же.

Читаем дальше. "Кургузов - о страданиях, пытках и голоде..." Вы на страдания и голод кавычек не ставите - так, может, они и не подразумеваются автором, а это просто обозначение темы? Но тут же следует авторский вопрос: почему в Пермь-36 "не приходят бывшие сотрудники лагеря? И что скрывают экскурсоводы «Мемориала»?"

С этого места статья читается уже не как безоценочное интервью, а как заявление: мол, вот вам другая сторона медали, "Мемориал" и Пермь-36 врут, а надзиратель их за ушко да на солнышко. И получается, что Ваше "уличил" в заголовке следует читать без кавычек, а вот страдания, пытки и голод как раз в кавычках. Вы не этого хотели? Сомневаюсь.

А что значит заголовок раздела "Двуликая история"? Версия зеков и версия начальства? Что, мол, хороши и те и другие, а истина где-то посередине? Ваше "возникла необходимость изоляции особо "говорливых" узников" о переводе мордовских лагерей - всех целиком, и говорунов, и молчунов - в Пермь читается как Ваше согласие с такой необходимостью. О чем это мы? А о том, что послания зеков становились известны на воле. А послания о чем? О жизни в лагере. Кургузов и прочие считают, надо было пресечь. И почему же? А потому, что до Запада доходило. А журналист Волгина что же? Допустим, тут у Вас опять осечка вышла по профессиональной части. Но вот в конце раздела это ведь точно Ваше о Кургузове: "...мог бы тоже поведать о тех временах. Однако ему никто не предлагает этого сделать, ибо видение событий у него иное."

Стало быть, "не приходят" выше - это потому, что не зовут, не зовут потому, что рассказывать станет не то, и вот уже получается, что экскурсоводы скрывают, - это Ваше мнение. Непрофессионализм? Стыдно. Вы в самом деле так думаете? Глупо. Вы так не думаете, но хотите убедить читателей? Еще стыдней. Вы были на "Пилораме". Вы видели там, чтобы кого-то не пускали? Вы видели там, чтобы кому-то не давали выступить в дискуссии? Нет? А что же Вы говорите?

Вы поминаете (с издевочкой, нет?) "увлекательные рассказы волонтеров о страданиях и муках последних узников лагеря". Так что теперь страдания, пытки и голод уж точно звучат в кавычках в авторской интонации. Вы что, всерьез считаете, что один только факт заключения - какими бы распрекрасными ни были условия - не приносит страданий заключенному? А про правила содержания Вы не поинтересовались? Сколько писем можно было писать и сколько из них проходило цензуру и не "терялось" на почте (моя жена получила от меня одно письмо за 5 лет). Или какими были, скажем, официальные нормы питания и другие условия в общей зоне и в ШИЗО (карцере)? И у Кургузова не спросили? Что же так? Вы ведь в его музее на 35-й были, могли бы хоть там заглянуть в "Хронику текущих событий" (я потом объясню, что это), которую он держит как экспонат. А если знаете, что нормы и общие были занижены, а в ШИЗО и подавно кормили через день и что "Международная Амнистия", например, признала такой режим пыточным, так что же хоть мелкое авторское примечание не сделали? Ведь вот оговорить, что музей и "Мемориал" получают западные гранты (и что такого? А Вы свою копейку внесли, чтобы им помочь?), - это Вы сочли необходимым.

Получается, в других местах примечаний не надо, что бы там ни говорилось. Вот Вам Кургузов рассказывает, а Вы вслед за ним повторяете доверчивому читателю: "Одевали их там с иголочки, а питались они лучше большинства населения страны". Это Вы всерьез? Лагерная форма теперь "одевали с иголочки", а норма 9Б в ШИЗО - лучше, чем у большинства в стране? А то, что статья 70, о которой в основном и речь (про 64-ю тоже можно поговорить, но это отдельный разговор), отменена и все ранее осужденные по ней реабилитированы, это, по-Вашему, несущественная деталь?

Я упоминал выше "Хронику текущих событий". Можете ознакомиться с ней если не у Кургузова в музее, так чтобы не вставать с места - на сайте "Мемориала". Так вот, за эту Хронику в основном сидел мой отец Сергей Ковалев в Перми-36, жена Татьяна Осипова в Мордовии и я сам в Перми-35. Все трое по той самой 70-й статье. Не надо верить мне на слово, просто почитайте эти материалы, которые признаны правдивыми российским правительством самим фактом нашей реабилитации. Вы увидите, что то, что Вы с Кургузовым пишете, - это вовсе не то, что было на самом деле. Если вдруг захотите узнать про мой личный опыт, найдите это на Гранях.

Напоследок мелкая деталь. Вы передаете такой разговор Кургузова. "Поскольку наша зона действующая, каждый год, когда в «Перми-36» начинается «Пилорама», к нам начинают тянуться группы страждущих колорита. Конечно же, и Ковалев (Сергей Адамович, первый уполномоченный по правам человека в России. - И.К.) со свитой. Однажды я к нему подхожу и спрашиваю: «Вы меня знаете?» Он: «Нет». Я говорю: «Не может быть! Над вами же издевались в 35-й и 36-й колонии, как же вы не можете вспомнить своего главного мучителя? Я ведь сутками службу свою нес: все через меня проходило. Так почему же не помните главного изверга?»

Тут речь идет скорее всего не о старшем Ковалеве, а обо мне, поскольку разговор такой мы действительно с Кургузовым имели год назад (оставим в стороне ернических "страждущих колорита" и "свиту", которые не очень вяжутся с лексиконом Кургузова и к случаю совсем не подходят). Так вот, не помню я Кургузова (да и он меня тоже, между прочим) не только потому, что мог забыть, а еще и потому, что он нес свою службу снаружи, а ко мне в ШИЗО не заходил. Его не было, когда меня только посадили туда за невыполнение нормы, которая у меня при всем старании не выходила (чистенькая работенка, мешочки шить, 400 за смену), его не было, когда мы с Валерием объявили забастовку, добиваясь выполнения их же собственных правил, его не было и тогда, когда начальник лагеря Осин сказал "условия вашей забастовки будут выполнены" и выпустил нас, полудохлых, из ШИЗО - ну не на зону, конечно, а во внутрилагерную тюрьму, ПКТ.

Кстати о документах: поинтересуйтесь у Кургузова правилами содержания в ШИЗО и ПКТ в 80-е годы. А правда ли, что не полагалось давать более 15 суток ШИЗО без перерыва? А правда ли, что мы с Валерием Сендеровым провели там больше года подряд в 1983-84-м? А правда ли, что Валерия отправляли в больницу с дистрофией, а потом возвращали назад в ШИЗО? А правда ли, что Марченко был избит в этот период, а потом приезжали прокуроры с проверкой (и никаких последствий)? Это ведь все должно быть в документах (спрашивайте, в частности, журнал ШИЗО). Если найдутся вдруг документы, пришлите мне копию.

Так как там у нас теперь с фальсификацией истории? Стыдно, Ольга.

Оказалось, Волгина хотела как лучше, а получилось как получилось. А вообще-то у нее следует читать вот эту статью http://tainy.info/history/lager-perm-36-svobody-net/ Прямо и не знаешь, через раз читать этого автора, что ли.