Не думаю, что напишу о деле Марии Алехиной, Екатерины Самуцевич и Надежды Толоконниковой что-то особенно оригинальное. Моя точка зрения исчерпывается тем, что я сама бывший зек и правозащитник, а вдобавок - рядовой православный интеллигент. Юридическая подкованность (по первой «специальности») и православное сознание мне говорят, что никакого кощунства не было, да и хулиганства не было - разве что такое мелкое, за которое девушек сразу и постигло соразмерное наказание: их вывели из храма. И на этом, казалось, все кончится. Поступок был не вполне уместным, что девушки и сами признали на суде и извинились. И охранники, кстати, выводя девиц из храма, видимо, считали свою миссию оконченной. (И не предполагали, что их пошлют выступать «потерпевшими» и расписывать свои душевные страдания.)

Еще прибавлю, что, на мой взгляд, и «искусства» никакого особенно не было. Та же история, что с выступлением на Лобном месте. Я тогда была очень тронута, что про нас вспомнили и даже включили в песню слова «За нашу и вашу свободу», но в целом-то текст был совершенно беспомощным. И спетый в храме текст, за исключением ударной ключевой фразы, тоже выглядит довольно средненьким. Другое дело, что я абсолютный приверженец свободы слова, даже в том случае, когда таковое мне не нравится по содержанию или, как в данном случае, по форме. Но, пока с девушками ничего страшного не произошло, я по их поводу помалкивала.

Их арест, конечно, все изменил. Я подписала какие-то письма, отмечала ход дела в своем ЖЖ (не столько писала сама, сколько время от времени делала перепосты, иногда снабжая их несколькими словами от себя). Но еще и это не вылезало за нормальные рамки ненормальной российской действительности. В конце концов, я уже несколько лет делаю записи под одним и тем же заголовком «Свободу политзаключенным!». И тут наступил суд. Как выразительно написал о нем мой собрат по ЖЖ Владимир Абаринов, это было «смешение Кафки со Страной чудес, где сторожевой пес - не собака, а спецсредство, истерзанный душевными страданиями свидетель спит, как Соня, а все прочие являют собой смесь Безумного Шляпника с Мартовским Зайцем». Но меня особенно поразила судья. Тут я сделала не перепост, а короткую запись от себя под заголовком «Фемида»:

«Я уже не делаю почти никаких перепостов, только читаю и ужасаюсь - думаю, что все, что я читаю, читают и другие, и с теми же чувствами. Уровень беззакония и правовой безграмотности российской Фемиды зашкаливает. Если некоторые свидетели напоминают некоторых свидетелей на процессе Бродского и на суде над пятью демонстрантами, то судья Сырова превзошла и Савельеву^*, и нашу Лубенцову (Лубянцеву). И это не потому, что она такая особенная, - это новый тип, совершенно соответствующий "социальному заказу" и в каком-то смысле отражающий состояние не только государства, но и общества».

Интересно, что в комментариях мне возразил мой друг, бывший политзек Эдуард Хямяляйнен:

«...это не новое явление, это несколько подзабытое старое во всей своей красе вылезло наружу. Судьи советских времен вели себя в подобных делах ничуть не лучше. Примеров этому немерено. Например, я сам получил в 1976 году 15 суток за якобы избиение прохожего (выше меня на голову), нецензурную брань (обсценную лексику никогда не использовал) и паразитический образ жизни (уволился с работы за два часа до задержания). Никакие мои доводы, указывающие на абсурдность выдвинутых против меня обвинений, на судью, молодую даму, не подействовали. В те дни были задержаны подобным образом несколько человек в разных городах СССР. КГБ не хотел, чтобы состоялась наша встреча, поэтому и отдал соответствующие распоряжения МВД и судебным органам.

Не было тогда никакой мало-мальски свободной печати (я уж не говорю про Интернет), поэтому никто и не знал о незаконных задержаниях и судах. Тем более если это случалось в провинции».

На что я, подумав, ответила:

«Может быть, действительно, интернетная (и отчасти прочая) гласность создает такое впечатление. Но!!! Тогда они действовали "за закрытыми дверями (даже если) открытого суда" и знали, что гласности никакой, а уж по крайней мере немедленной, не будет. Сегодняшняя их наглость, когда они знают, что каждое слово будет тут же вынесено и УВЕКОВЕЧЕНО, - вот серьезное отличие».

Но вернусь к вопросу, в каком же смысле поведение судьи Сыровой отражает состояние не только государства, но и общества. Не по одному же она «социальному заказу» сверху действовала с такой нескрываемой, прямо самозабвенной злобой, как бы и не приличествующей отправителю правосудия. Мне кажется - только не забудьте: я не очевидец, я смотрю на происходящее из своего «прекрасного далека» и главным образом через то, что я читаю в интернете, - что сегодня в России не стыдно (а то и хорошим тоном считается) быть злобным. Злобны «православные», злобны атеисты, злобны мелкие сошки и большие начальники. По новому закону, предназначенному карать «за оскорбление», можно было бы пересажать чуть не всю страну, только знай подавай жалобы в суды. И какими же злобными и оскорбительными будут эти жалобы!

Ладно, вернусь к нашим девушкам. Я совершенно разделяю мнение адвокатов, что никакой приговор кроме оправдательного не будет правосудным. То есть даже условный срок и выход их на свободу (самый лучший мыслимый вариант) все равно останется торжеством неправосудия. И вдруг мне пришла смешная мысль: вообразим себе, что 17 августа судья Сырова произносит этот самый оправдательный приговор. Ну, прикажут ей, ради того чтобы прекратить скандал, уже всемирный. С одной стороны, замечательно, с другой - какое же тут торжество правосудия, если «независимый суд» выносит приговор по приказу?

Париж, 12/13 августа

^* ...и в овале бадьи

видит лицо судьи

Савельевой и тайком

в лоб стучит молотком.