На прошлой неделе неожиданно разразился скандал: СМИ выяснили, что в Федеральный список экстремистских попал материал, текст которой идентичен заметке с сайта kremlin.ru. Произошло это по решению Центрального районного суда Омска, признавшего экстремистским материалом очередной номер газеты «Радикальная политика». В решении суда перечислены материалы газеты – и в скорбном списке оказалась и та самая заметка.

Оставим за скобками прекрасную эволюцию, происшедшую с этой новостью: от сайта Центра «Сова» и Ленты.ру, корректно описавших ситуацию (что запрещенный текст практически совпадает с «кремлевским»; к нему приписано одно предложение) до «непрофильных» периферийных ресурсов, попросту заявивших: «Экстремистской признана заметка с сайта президента!» – речь сейчас не о профессионализме и не о журналистской этике.

Не будем подробно разбирать и забавную попытку оправдаться, которую предпринял Омский областной суд: пресс-секретарь которого заявила, что журналисты, мол, все неправильно поняли и никакая заметка с сайта президента не запрещена, а является частью экстремистского материала. Так-то оно так, только в судебном решении, которое и является основой для пополнения Федерального списка, эти два материала перечислены отдельно, даже не подряд – и трудно представить, чтобы их мог связать кто-то, не видевший запрещенный номер «Радикальной политики» собственными глазами.

Я о другом. Злополучное решение Омского суда внесло в список экстремистских материалов еще и перепечатку статьи Владислава Иноземцева из «Огонька», и эссе редактора интернет-портала «Открытый Омск» Виктора Корба, и некоторые другие материалы, в которых трудно усмотреть признаки экстремизма (Анджея Почобута, польского журналиста, осужденного в Белоруссии за клевету на Лукашенко, и Павла Люзакова, главного редактора газеты «Свободное слово»).

За Иноземцева я как-то не беспокоюсь: вряд ли юридический отдел ИД «Коммерсант» не изучал материал перед публикацией, и если его статья возникнет в виде перепечатки где-нибудь еще, то сомневаюсь, что к ней прицепятся. А вот что может быть с остальными? Ладно, тексты Почобута не особенно распространены в России, да и сам он за границей. Но Виктор Корб и Павел Люзаков – российские граждане. Корб, вон, очень нервничает из-за сложившейся ситуации. И я его понимаю: мало ли что придет в голову правоохранителям города Омска?

Вообще-то говоря, даже если сам по себе материал признан экстремистским и включен в Федеральный список экстремистских материалов, из этого не следует прямо, что он запрещен вообще. То есть, например, эссе Корба является экстремистским лишь в составе номера газеты «Радикальная политика», а на персональном сайте Корба оно таковым не считается. Но это, строго говоря, вытекает только из практики правоприменения и никакими нормами не урегулировано.

Таких случаев – не один и не два. Подобные коллизии возникают постоянно и повсеместно, никто их не решает, и ситуацию спасают лишь невнимательность, лень и, смею надеяться, здравый смысл. А вот что будет, если что-то одно из этого исчезнет (и боюсь, что здравый смысл)?

В очередной раз мы видим, что Федеральный список экстремистских материалов громоздок, бессмыслен, не работает. И для всех (и для граждан, и для судов, и для Минюста) лучше всего было бы его отменить – чтобы стыдно не было.