Еще года два назад я считал национализм враждебной идеологией, делящей людей на хороших и плохих в зависимости от их этнической принадлежности. Однако оказалось, что ксенофобов среди националистов не так уж много. В основном же это движение ставит весьма позитивные цели и задачи, действительно важные для России. Не буду особо расшаркиваться перед националистами, но вынужден признать, что в этом смысле они по многим параметрам либералов опережают. Принципиальные расхождения у нас начинаются, когда от постановки проблемы мы переходим к анализу, а тем более к выводам.
Возьмем для примера проблему преступности. Реальную статистику приводить не буду, поскольку мой тезис в том и состоит, что она в данном случае не имеет значения. Допустим установлено, что некий значительный процент, например 50%, преступлений в Москве совершаются представителями некоего этноса, назовем его «чучмеки». Прошу понять меня правильно, я не имел в виду ничего оскорбительного, а лишь абстрактное название некоей несуществующей национальности. Националисты сразу скажут, что присутствие этих самых чучмеков в Москве нежелательно. Нетрудно заметить, что анализ здесь отсутствует вовсе. Из тезиса сразу делается вывод. Раз половина преступлений от них, значит, если их выгнать, преступность снизится вдвое. Постараюсь показать, что не снизится.
Для начала попробуем выяснить, почему этот процент так велик. Действительно ли среди этих чучмеков столько преступников? Боюсь, что какой бы реальный этнос мы ни взяли, получится, что если и больше, чем среди русских, то не намного (*). И уж никак не 50%. Но в таком случае это означает, что чучмецкие преступники не хотят совершать свои преступления у себя на родине, а в массовом порядке едут для этого в Москву. Почему? Что их здесь так привлекает? Представляется очевидным, что преступник, совершая преступление, рассчитывает остаться безнаказанным. Там, где у него на это нет шансов, он скорее всего совершать преступление не будет. И если у него на родине дело обстоит именно так, поедет искать более подходящую для этого страну. Но почему же именно Москва? О продажности российских судов говорят теперь даже некоторые судьи. Свободу для преступника в России легко купить. Правда для этого нужно много денег. А значит нужно много воровать или грабить. А где же это делать, как не в Москве, куда по созданной Кремлем системе стекаются финансовые потоки со всей станы и лишь потом распределяются по регионам? Так что если мы хотим реально снизить преступность, то бороться надо с этой порочной системой, а не с инородцами. Иначе на место изгнанных приедут другие. Даже если совсем закроем границы, система породит нечто подобное из наших соотечественников, ибо спрос рождает предложение.
Аналогичным образом дело обстоит и с другой проблемой – рынком труда. Нетрудно заметить, что практически всю низкоквалифицированную работу в Москве выполняют выходцы из Средней Азии и других азиатских стран. Выполняют плохо и неэффективно. Тем не менее количество их постоянно растет, поскольку труд их весьма дешев. Вот – говорят националисты – эти овцепасы отбивают хлеб у русских, сбивая цены на труд. Не спорю, сбивают. Но почему? При нормальной, не извращенной экономической системе квалифицированный труд выгоднее неквалифицированного. Экскаватор, управляемый одним человеком гораздо эффективнее сотни гастарбайтеров с лопатами. Механизированная должным образом работа дворника, строительного рабочего и т.п. дешевле и качественнее, чем халтура тех, кому всю эту технику доверить нельзя. И это действительно так, что бы там ни говорили. Но при одном важном условии – в отношении тех и других в полной мере выполняется трудовое законодательство. А если его не выполнять? На экскаваторе много не сэкономишь. Если его не заправлять солярой или маслом, он работать не будет. И никакие силовики заставить его работать не смогут. А с людьми не так. Их можно кидать сколько угодно, во всяком случае если они не умеют защищать свои права. Можно не обеспечивать им должные условия труда, можно по полгода не платить зарплату, не говоря уже о медицинском и прочем обслуживании, нормальных (в соответствии с санитарными нормами) условиях проживания и т.п. Они всеравно будут работать – у них просто нет другого выхода. Ведь даже чтобы уехать домой им нужны деньги на билет и документы, которые у них, как правило, изымают. А теперь давайте думать, каковы возможные действия для решения этой проблемы и их последствия.
Допустим, мы выгоним из России всех гастарбайтеров и закроем для них въезд в страну. Приведет это к тому, что работодатели начнут соблюдать трудовое законодательство? Сомневаюсь. Скорее трудовая миграция в еще большей степени станет нелегальной, а значит и совсем неконтроллируемой. При нынешнем уровне коррупции это будет означать лишь некоторое повышение цен на взятки. Это всеравно обойдется гораздо дешевле, чем платить всем по-честному или механизировать производство.
Звучало и другое предложение – превратить производственные зоны в резервации и запретить гастарбайтерам без специального разрешения из них выходить. Улучшит это положение на рынке труда? Не думаю. Ведь чем более мы ущемим в правах гастарбайтеров, тем сговорчивее тем самым их сделаем по отношению к работодателям. А это значит, что рабочая сила гастарбайтеров станет для них еще дешевле, а вариант перехода на нормальные законные трудовые отношения еще более невыгодным.
Выходит, что если мы не хотим, чтобы наши рабочие места занимали трудовые мигранты, надо бороться не против мигрантов и даже не против миграции, а за соблюдение КЗОТа. Тогда и труд мигрантов станет невыгоден. И вместо эскалации конфликта мы получим решение и межкультурных проблем, и проблемы занятости.
Так вот, почему я так назвал свою статью? Я не считаю национализм вражебной идеологией. Не считаю и заблуждением. А вот упрощенным, поверхностным взглядом на проблему считаю. Складывается впечатление, что непонимание (нежелание понимать?), что проблемы России в принципе нерешабельны, если подходить к ним как к проблемам межэтническим, приобретает в националистической среде какой-то нездоровый характер. Вот вроде бы все разложишь по полочкам, вроде даже согласится человек, что корень проблемы не межэтнический, а социальный, что дело не во врагах, а в соблюдении закона, и… снова здорово – а вот мы, а вот они. Право же не знаю, как это иначе назвать.
_______________________________________________________________________
* Единственное, пожалуй, исключение — цыгане. И то не те, что живут среди других народов, а те, что в таборе. Но тут дело в том, что табор это не столько этнос, сколько особая социальная среда с особыми, отличными от наших, этическими нормами. Там просто не считается преступлением многое из того, что считается таковым у нас.