Pussy Riot test, или Битва Богов

Уже больше года я пишу письма на Запад христианам и ученым, занимающимся религией и искусством, с просьбой поднять свой голос в защиту Pussy Riot. В ответ редко встречаю поддержку, чаще получаю молчаливый или вежливый отказ, как например, «в нашем уставе записано, что институт не может принимать участие в кампаниях» или «архиепископ Йоркский будет молиться о разрешении конфликта», либо наталкиваюсь на сопротивление.

Но все по порядку. Шесть лет назад я сделала доклад в Даремском университете (Великобритания) о мертворожденном синтезе православия и марксистско-ленинской идеологии на материале современных антиутопий (Войнович, Сорокин, Пелевин и др.). В аудитории был английский православный священник, который, красный от негодования, пулей вылетел из аудитории, как только я закончила свою речь. Для него, в прошлом англиканина, православие было возвышенной мистической традицией, не имеющей никакого отношения к грязной политике, для него иконы были окнами, открытыми в вечность, но наглухо закрытыми от сквозняков времени. Он не понял моей критики в отношении идеологической мутации христианства, или не захотел посмотреть в лицо печальной реальности. Конечно, и писем о Pussy Riot я ему не писала.

До сих пор мне известны только два протестантских пастора, поднявших голос в защиту панк-молитвенниц: основатель Кестонского института Майкл Бурдо, неоднократно выступавший в западных СМИ, несмотря на отказ самого Кестона вступиться за гонимых, и новозеландский пастор Глинн Карди. Майкл Бурдо протянул нить от панк-молебна к письму соловецких епископов, осудивших в 1927 году Декларацию митрополита Сергия (Страгородского), после которой союз церкви с антихристианским государством стали называть сергианством; и далее – к Открытому письму (1965 год) священников Глеба Якунина и Николая Эшлимана, выступивших против соработничества священноначалия с компартией в массовых хрущевских гонениях на церковь. Пастор Глинн Карди (проповедь «Сила молитвы: Pussy Riot испытывает церковь») увидел в истории Pussy Riot «столкновение Богов» (clash of Gods) - бога-марионетки в руках власть имущих, которые используют его для сохранения власти и манипуляции общественным сознанием, и Бога справедливости, взаимной ответственности людей друг перед другом, и их равного достоинства перед Создателем. Именно этого Бога, мне кажется, с презрением отвергает Всеволод Чаплин, когда неуклюже говорит о своих оппонентах как неких еретиках, верующих в «Бога в душе хороших людей».

За последний год я потеряла способность общаться с несколькими друзьями в России и на Западе, не прошедшими, на мой взгляд, Pussy Riot test. Как преподаватель я всегда завышала студентам оценки на экзаменах, но за этот единый общечеловеческий экзамен, который пришлось сдавать всему миру после панк-молебна, я поставила много двоек, онемев от невежества и бесчеловечности «двоечников». До этого теста я не представляла, сколько в людях живет равнодушия, лицемерия, ханжества и жестокости. Время охоты на ведьм, Освенцима и ГУЛАГа казалось прошлым, которое мы худо-бедно преодолели, хотя последние десять лет я все больше чувствовала себя в обществе немецких бюргеров начала 1930-х, которые своим равнодушием допустили нацистов к власти. Но только в истории Pussy Riot я увидела, что жестокое насилие не просто допускается пассивными и равнодушными - оно, это насилие, уютно располагается внутри них, заботливо прикрытое одеялом из разноцветных оправданий: «здесь всегда так было», «ничего не могу сделать», «они сами виноваты», «так им и надо», «важны алтарь и трон», «Христос все равно в церкви», «не нужно драматизировать/политизировать», «простые люди не понимают», «мое дело важнее» и т.д. и т.п. Я говорю сейчас только о равнодушных, не касаясь крайних живодерских настроений.

Всемирный балаклавинг на этом фоне кажется ярким пламенем протеста, пылающим за колючей проволокой российского лагеря. Но и за балаклавингом можно увидеть «битву Богов», которая разделяет религиозные сообщества и академическую среду на Западе. Конечно, не в столь репрессивной церковно-государственной форме, как в России, но разделяет. На конференции в Веймаре в октябре 2012 года, посвященной московским процессам над художниками («Осторожно, религия!», «Запретное искусство–2006» и Pussy Riot») ко мне подошли христиане из Виттенберга, которые хотели, чтобы Надежда, Мария и Екатерина получили премию Мартина Лютера (их выдвинул городской совет), но столкнулись, в частности, с сопротивлением лютеранского теолога Фридриха Шорлеммера, углядевшего в панк-молебне не смелую и заслуженную критику пороков церкви, а кощунство. И вдруг (о радость!) весной 2013-го я получила замечательное письмо от голландского пастора и доктора теологии Хелеен Зоргдрагер, которая организовала первый на Западе международный междисциплинарный семинар по Pussy Riot, собрав историков, богословов, социологов, искусствоведов. Последняя встреча семинара в июне 2013 г. была посвящена проблеме кощунства в деле Pussy Riot. Я сделала доклад «Панк-молебен Pussy Riot обличает кощунство» (The anti-blasphemy message of Pussy Riot’s punk-prayer), перечислив ряд ересей и кощунств (сергианство, идолопоклонство, манипуляция святынями в политических целях, хула на Духа Святого, симония), которые стоят за теми пороками, на которые указали емкие строки панк-молебна. Затем послушала интересные доклады: «Юродство: благой союз кощунства и религии» Кароли ван Остенде, «Религия анархизма: провокации панков» Эрнста ван ден Гемела о тех панк-группах, на которые Pussy Riot ссылались в своих интервью, «Между свободой выражения и кощунством: напряжение, проявившееся в деле Pussy Riot» Альфонса Брюнинга о законодательстве разных стран в вопросах религии и свободы слова.

На следующий день я должна была читать открытую лекцию в Амстердамском свободном университете, на которую не пришел ни один человек. Организаторы стушевались, ссылались на массу событий в конце учебного года, на которых заняты студенты и преподаватели, на ливень, но потом, оглянувшись, заметили, что некоторые объявления о лекции (с моей фотографией в балаклаве и с иконой Pussy Riot в руках) исчезли со стен. На том же этаже в тот же день собирались западные православные священники и светила богословия - там проходила презентация книги того самого православного священника из Англии, который шесть лет назад в гневе покинул аудиторию после доклада о новой государственной идеологии - советском волке в православной шкуре.