Каспаров.Ru опять тормозит с ответом. Поэтому свой ответ на статью Игоря Эйдмана размещаю здесь.


Как и Игорь Эйдман, я тоже давно заметил, что понятия «правые» и «левые» (в политическом смысле) в разных политических кругах трактуются весьма различно. В начале 1990-х, например, правыми считали тех, кто за сохранение совка, а левыми тех, кто за демократические преобразования. Так что коммунисты считались правыми, а демократы левыми. Позже трактовка этих понятий неоднократно менялась (всякий раз под предлогом приближения к международному пониманию), но ясности в этот вопрос это так и не прибавило. Поэтому не будем спорить о словах, перейдем к понятиям.

Примем (условно) определение Эйдмана: левые это те, кто защищает интересы большинства, не относящегося к статусной элите. Если бы практические идеи левых соответствовали этой теоретической предпосылке, я наверное и сам был бы левым. Однако, чтобы утверждать, что защищаешь чьи-то интересы, нужно сперва понять, в чем эти интересы заключаются. Более того, нужно, чтобы тот, чьи интересы пытаешься защитить, с этим согласился. Иначе это будет лишь наше мнение о его интересах, а не интересы как таковые. А для этого надо предварительно решить еще более фундаментальный вопрос – кто относится к этому, условно говоря, большинству, а кто, опять же условно, к элите. Речь, разумеется не о том, чтобы к каждому гражданину прикрепить соответствующий «ярлычок». А о критерии, по которому любого члена общества можно отнести к той или другой категории.

Поскольку большие социальные группы, объединенные по признаку положения, которое его члены занимают в системе общественных отношений, называются классами, речь фактически идет о делении общества на классы. О критике этого деления, распространенного среди левых, я уже писал. Повторю лишь, что главный межклассовый конфликт нашего общества это не конфликт между работодателями и наемными работниками (эти категории в нынешних обстоятельствах как раз являются союзниками), а между «вертикалью власти», включая афелированных лиц, и трудящимися, включая предпринимателей. Если под «элитой» понимать первых, а под «большинством» вторых (пишу эти слова в кавычках, поскольку речь идет не собственно о кремлевской элите и не вообще о большинстве населения России, а о терминах, которые определил выше), придется признать, что главный интерес «большинства» в том, чтобы власти было как можно меньше. Точнее чтобы власть занималась исключительно теми проблемами, для которых она предназначена (охрана правопорядка, обеспечение прав граждан и т.п.), а в экономику влезала как можно меньше. Ведь чем больше власть будет распределять ресурсов, тем больше ей придется отнимать их у «большинства», поскольку больше отнимать не у кого. А чем меньше будут отнимать, в частности у предпринимателей, тем больше достанется всем, в том числе наемным работникам.

К сожалению, таких «идеальных» левых, которые бы подходили к этому вопросу таким образом, я никогда не встречал. Чаще всего левые делят общество на классы по уровню доходов – на богатых и бедных. Хотя совершенно непонятно, какой доход и на каком основании они считают границей между этими классами. У такого деления есть весьма существенный недостаток. Здесь в один класс с честными тружениками – жертвами государственного грабежа – попадают бездельники, не желающие трудиться, но живущие на подачки «власти», которые та щедро раздает в обмен на лояльность. А в один класс с успешными предпринимателями – бюрократы и коррупционеры. Какие же общие интересы могут быть у таких, с позволения сказать, «классов»? Разумеется, всякий богатый заинтересован сохранить и преумножить свое богатство. Что один это делает за счет оптимизации своего бизнеса, а другой за счет ограбления народа, данной классификацией в рассчет не принимается – она приравнивает одно к другому. То же и с бедными. Всякий бедный заинтересован стать хоть немного богаче. Только один для этого повышает качество своего труда (например повышает квалификацию, осваивает новые технологии и т.п.) или пытается более выгодно свой труд продать (меняет место работы, участвует в профсоюзной деятельности), а другой стремится угодить богатому бюрократу в надежде получить дополнительную мзду за подтверждение права этого бюрократа распределять ресурсы, то есть грабить народ.

Чьи же интересы, в таком случае, защищают реальные (не идеальные) левые? Тот, кто ответственным за свое материальное положение считает в первую очередь себя самого, вряд ли станет обращаться за помощью в его улучшении к политическим партиям. От власти ему ничего не нужно, лишь бы мешала поменьше. А вот живущему на властные подачки без политиков никак. Он вечно будет жаловаться на свою бедность и требовать давать ему больше. Но ведь защищающий их интересы, тем самым ущемляет интересы трудящихся. Ведь чем больше власть раздает, тем больше она будет вынуждена отнимать у них. А чем больше она отнимет, к примеру у предпринимателя, тем меньше он вынужден будет платить работникам. В противном случае ему вообще придется закрыть свой бизнес и всех работников уволить.

Так что борьба «с правящим меньшинством за интересы бесправного большинства» свойственна и правым. Не сислибам, разумеется, а например либертариям. Только вот представление об этих интересах у большинства левых ИМХО непозволительно поверхностное.