В среду на "Болотном процессе" произошло несколько скандалов.

Сперва обвинение попыталось уже в ходе суда вбросить какие-то отсутствующие в деле документы. Вчерашний день закончился детальнейшим ходатайством адвоката Бадамшина об исключении из дела сомнительного видео, обвиняющего Марию Баронову. А заодно и всех протоколов описания видео, знаменитых своими натяжками и нарушениями УПК. Вместо ожидаемого рассмотрения этого вопроса обвинение предложило включить в дело новые документы - какие-то объемные экспертизы того же видео. И уж совсем невероятный документ, датированный аж июнем 2012 года и "легализующий" в деле видеозаписи как вещдоки. Бумажка полуторагодичной давности оказалась свеженькой, как из-под принтера! Почему ее не было в деле до сего дня, так и не было объяснено. Адвокаты бурно протестовали против такой "липы", но судья все же ее приняла. Правда, отложив вопрос об объемных экспертизах столь же туманного происхождения.

Второй случай - еще более невероятный. Адвокат Динзе пригласил в качестве специалистов двух экспертов. Специалист в суде имеет совсем иные функции, чем свидетель. Свидетель говорит о виденном. Специалист дает оценки. Динзе добыл спеца по "тактико-специальным действиям полиции". Одно перечисление регалий Игоря Бурмистрова занимает полстраницы: ветеран боевых операций, инструктор подготовки ОМОН и СОБР, разработчик программ по действиям полиции в ситуациях массовых неповиновений и беспорядков и т.п. Исследовав материалы событий, он написал заключение о действиях полиции на Болотной. И пришел к выводу, что массовых беспорядков не было, а была масса тактических, технических и дисциплинарных ошибок полиции.

Судья Никишина попросила всех адвокатов перечислить вызванных на сегодня свидетелей. Их назвали, взял слово и Динзе. Я своими ушами слышал, как он заявлял именно специалистов, и все слышали. Но судья неожиданно вызвала Бурмистрова именно как свидетеля. "Так заявил адвокат!" - категоричным тоном отрезала она. Остолбеневший Динзе и некоторые адвокаты пытались возражать, но специалист превратился в свидетеля. А свидетель не может оценивать что-либо. Бурмистров же сам на Болотной не был. Поэтому его пребывание на свидетельской кафедре оказалось совершенно бессмысленным, он просто не мог говорить о том, о чем собирался. Его заключение, естественно, также не было приобщено к делу.

Второго спеца от Динзе, психолога Владимира Рубашного, почему-то судья услышала верно и позволила выступить именно экспертом. Рубашный много лет работал психологом со "спецконтингентом", руководил психологической службой ФСИН в Татарии. А сегодня - эксперт Общественной палаты Татарстана, член республиканской ОНК и частный практикующий психолог. Главная тема его заключений - состояние участников митинга и полицейских в ситуации стресса и аффекта. Может ли свидетель-полицейский точно запомнить и описать ситуацию в таких обстоятельствах? "Человек в таких обстоятельствах "оглушенный", все психофизические свойства и качества переходят в другой режим, сужается коридор сознания, он не может до конца описать, что с ним происходит, не может в точности после событий описать, что происходило".

Кроме того, Рубашный провел тестирование ребят на "криминальную направленность" психики. Луцкевич по его тестам вообще лишен какой-либо "криминальной зараженности". Андрей Барабанов: "в специфической ситуации (как на Болотной) ему свойственно активное поведение в контексте "защитить свою жизнь"", "защитить жизнь другого", эта модель может диктовать его поступки. У него могло возникнуть опасение за свою жизнь". Артем Савелов: "свойственны законопослушание, нормативность, неагрессивный, эмоционально стабильный, общительный. Индекс враждебности у него понижен в полтора раза к норме".

Из свидетелей самым удивительным оказался Николай Харитонов. Он стал рассказывать настолько эмоционально, артистично и естественно, что перепуганная Маша Баронова вскочила: "А вы, собственно, кто по профессии?" "Музыкант. Блюзмен!" - немного смущенно ответил Николай. "Ясно..." - ошарашенно осела Мария.

"Понимаете, давление было настолько велико, что не мог ничего сделать с этим, как с морскими волнами, оставалось только отдаваться им. Меня бросало вправо-влево, затем вперед - на цепь, я удержался, провалился вперед сквозь шеренгу. Понимаете, зажатые ноги остаются на месте, а туловище падает вперед!" Николай пытался показать жестами, как это было, нагибался и подпрыгивал. Усталый зал засмеялся, разряжаясь. Даже судья улыбнулась: "Мы не можем вас сфотографировать, вы постарайтесь словами, не волнуйтесь!"

"Моя куртка застряла в толпе, и я обернулся, пытаясь ее вырвать, тогда и увидел падающего на меня Артема Савелова. Если бы я его не подхватил, его бы наверняка растоптали!"

- Вы принимали участие в давлении?
- Я больше отдавался волнам. Там бы никто не ушел, если б захотел.
- Вы бы смогли предотвратить давление? - Да вы что?!
- Кто давил? - Давила вся масса, все несколько тысяч человек.
- В связи с чем произошел разрыв цепи? - Видимо, ребята-полицейские просто устали держать.
- А Савелов предпринимал активные действия для разрыва? - Да он бы никаких действий предпринять не смог, даже если б и хотел!
- Слышали призывы избивать сотрудников? - Да что за бред!

Еще он видел Сергея Кривова.

"Увидел, как его активно обрабатывают палками сверху вниз, бьют. Человек в форме. Полицейский. В шлеме, наколенниках, бронежилете. Пытаясь защититься хоть как-то, люди поставили барьеры... Я несколько раз подходил к офицерам... к вашим офицерам! (Обращаясь под смех зала к приставу.) Кривов стоял с одной стороны барьера, полицейский - с другой. И очень интенсивно бил его по голове. Примерно 10-15 ударов сверху. Я видел, что некоторые попали по голове. Другие вскользь попадали по рукам, плечам. Я могу точно сказать, что промахнуться дубинкой с полуметра невозможно, это не дуэльный пистолет. И еще ногами через прутья бил. Я видел мелькающие ноги сквозь барьер. Кривов уворачивался".

"Минут через 15 я его увидел, и у него был громаднейший и очень красивый кровоподтек. На лбу. Других побитых людей, конечно, тоже видел. Это ж было просто месилово. Люди были потрясены".
Адвокат: "Можно заменить слово месилово на избиение?" - "Можно, но это будет слабо звучать".

"Как Кривов себя вел?" - "Но он все же уравновешенный человек, мужик... Он даже с полицейскими разговаривал человеческим языком. Как? Да вот так: да ребята, вы что, с ума сошли, что ли? И я так же два-три раза подходил к ним, к людям в погонах. Однажды подошел к капитану, 4 звездочки. Тот как раз строил клин, свинью. Я завел с ним разговор, но он не ответил, отдал команду, и они пошли вперед".

Кривов задал Николаю пару вопросов. Я спросил его после заседания, ожидал ли он такого свидетеля. Он, улыбаясь несколько ошеломленно, покачал головой.

Приведу свои записи других свидетелей.

Наталья Мирза - руководитель секретариата Владимира Лукина. От аппарата Уполномоченного 6 мая на площади было 8 человек. Мирза вместе с самим Лукиным видели сидящих людей и уговаривали их встать и пытаться пройти к сцене. Затем полиция надавила на толпу, и они оказались в давке. Уполномоченный безрезультатно обращался к омоновцам: отодвиньтесь, дайте воздух людям, мы сейчас постараемся во всем разобраться! Ей удалось пробраться за оцепление, поговорить с замом мэра Горбенко и полковником Бирюковым. Тот почему-то сказал, что не может воздействовать на ОМОН. Стали задерживать: сперва достаточно корректно, но затем превышение силы полицией стало очевидным. "Со стороны демонстрантов было много нелицеприятных выкриков, но не видела, чтобы кто-то кидался или дрался. Удивило присутствие автобуса Следственного комитета. Как правозащитник возмущена тем, что ОМОН "бил через цепочку людей по голове, видя, что они не могут увернуться или уйти". Вскоре они покинули Болотную и не видели окончания.

Света Рейтер (Сапрунова), известная журналистка.

"Была у сцены, потом пошли к "Ударнику" со многими людьми. У Лужкова моста была небольшая давка, даже снесли рамки. Неожиданно жестко полиция накидывалась, выхватывала и задерживала. Люди в толпе пытались заниматься тем, что я бы назвала самообороной, закрывали лицо, стояли в цепочке, чтобы их не могли выдернуть, кто-то разбегался. Это был не линейный процесс, а прерывистый, все утихало и вновь начиналось.

В сентябре через пресс-службу ГУВД делала официальное интервью с потерпевшими омоновцами. Троерин говорил, что не помнит, кто напал, не видел, была сумятица. Деркач сказал: были 4 водомета, "Тигры" и резиновые пули, ждали только команды разогнать, у нас хватило бы сил, чтобы скинуть всю эту толпу в речку".

Анатолий Калинкин, декан факультета культурологии РГГУ (где учился Денис Луцкевич)

"Денис учился очень хорошо, интересовался в основном образованием. Много помогал деканату, я не раз ездил с ним в машине за какими-то пособиями". Я знал, что наши молодые (и не только) преподавательницы пойдут на этот митинг, и сам просил Дениса, чтобы он тоже пошел присмотреть за ними на случай чего".

Тамара Лиханова, жена Ярослава Белоусова.

Сейчас мы на троих получаем примерно 23 тысячи в месяц. Конечно, мало, учитывая маленького ребенка после операций. Ярослав очень помогал в семейных делах, подрабатывал. Очень отзывчивый и открытый человек.
- Как менялась сфера научных интересов Ярослава?
- На первых курсах занимался этнополитологией, дальше заинтересовался современным политическим процессом, таким феноменом, как массовые акции протеста, и ролью соцсетей в их организации, чему посвятил работу на 4-м курсе. Использовал метод включенного наблюдения, посещал все акции.