1. Реакция адвокатов, выразивших искреннее удивление в связи с информацией о подаче Ходорковским прошения о помиловании и сомнение в ее достоверности, показалась абсолютно искренней.

2. Допустить, что Ходорковский, действуя по собственной воле, мог принять решение об обращении о помиловании, не посоветовавшись с адвокатами и ближайшими людьми, очень сложно.

3. Если инициатива о подаче прошения исходила от Путина, что практически не вызывает сомнения, то эту информацию почти невозможно было бы скрыть в случае, если бы соблюдалась установленная законом процедура.

4. То, что Путин сообщил не о подписании прошения, а лишь о намерении его подписать, полностью соответствует привычной для него практике чекистских вбросов, разводок, блефа и других форматов контролируемых провокаций.

5. Трудно, почти невозможно представить, чтобы прошение о помиловании подал Платон Лебедев. Очень трудно представить, что Михаил Ходорковский подаст прошение о помиловании в одиночку, оставив друга в заложниках.

6. Любые заявления Путина, других активных деятелей и пособников режима следует воспринимать скептически. К любым заявлениям заложников этого режима также необходимо относиться с предельной осторожностью. Правильнее всего в таких сложных ситуациях применять правило "все лгут" и применять все возможные процедуры комплексной и перекрестной верификации всех источников информации.

7. В любом случае Ходорковский имеет право на любые действия, способствующие его освобождению, если они не наносят ущерба другим заложникам путинского режима. Надо понимать, что любые невынужденные уступки и соглашательство способствуют легитимации режима и, прямо или косвенно, ухудшению положения всех его заложников. У Ходорковского, за десять лет продемонстрировавшего мужественное и достойное поведение политзаключенного, есть моральное право на вынужденную уступку бандитам, и мало найдется в России людей, кто сможет бросить в него камень.

См. также мое мини-эссе "Горькая правда амнистии" и его обсуждение.