На днях городской суд Санкт-Петербурга отклонил апелляцию АДЦ «Мемориал» и оставил в силе решение Ленинского районного суда от 12 декабря о признании АДЦ «НКО, выполняющей функцию иностранного агента». Это первая в России организация, по которой вступило в силу решение суда о принуждении к регистрации в списке иностранных агентов Минюста. До этого суды трех инстанций установили незаконность административного преследования АДЦ по ст. 19.34, ч.1 и ч.2 КоАП (нарушение порядка деятельности некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента), поэтому прокуратура подала и выиграла уже гражданский иск против организации «в защиту прав неопределенного круга лиц».

Уже следующий день после решения суда, 13 декабря, на круглый стол в Чудове по проблемам образования цыганских детей не пришли местные школьные учителя: районное начальство запретило им участвовать в мероприятии, организованном "иностранными агентами". Очевидно, что работать с госструктурами или бюджетниками, находясь в списке, не получится. Поэтому еще в декабре 2013 АДЦ подал документы на ликвидацию.

Мы продолжаем развивать наши проекты в новом формате, без юрлица, уже как группа экспертов. А наши адвокаты намерены обратиться в Европейский суд по правам человека с жалобой на незаконное преследование нашей организации.

Стефания Кулаева, председатель АДЦ "Мемориал":

«И до решения суда мы не собирались ни в коем случае вносить себя в спецреестр. Я считаю, что любая уважающая себя организация не навесит сама на себя ярлык «иностранный агент. Это унижает нас и принижает значение нашей деятельности. Поэтому мы приняли решение ликвидировать юрлицо и работать неофициально, как работали правозащитники в советское время и как они работают теперь, например, в Беларуси. Мы советуем и другим преследуемым организациям подумать заранее о такой линии поведения».

Анна Удьярова юрист АДЦ «Мемориал»:

«Когда я впервые прочитала в прокурорском представлении, что выбрали основным поводом для преследования, то очень удивилась. Преследовать за отчет о нарушениях полиции, официально направленный в Комитет ООН против пыток, - это казалось абсурдом. Трудно найти в сфере защиты прав человека тему настолько понятную и бесспорную, как запрет пыток и вообще недопустимость нарушений закона со стороны сотрудников силовых структур. Даже сами руководители правоохранительных ведомств не отрицают, что среди полицейских есть те, кто нарушает закон. Но вот публично утверждать, что нарушения в этой сфере существуют, -это, оказывается, уже политика.

Почему же именно отчет «Цыгане, мигранты, активисты: жертвы полицейского произвола» был взят прокурорами за основу обвинения АДЦ «Мемориал» в «иностранном агентстве»? Документы прокуратуры выдают какую-то почти личную обиду на этот отчет.

Тема отчета возникла в результате многолетнего общения с нашими заявителями из уязвимых групп. Их жалобы очень часто связаны с нарушениями закона со стороны полиции и других правоохранительных органов. Конечно, у разных дискриминируемых групп есть своя специфика.

«Цыганская» тема - самая «традиционная» для АДЦ «Мемориал», который и возник для защиты этой уязвимой группы. С одним из «цыганских» сотрудников организации ее руководители познакомились как раз в связи с трагической гибелью его жены в отделе полиции. В «цыганской» части отчета мы описали обычное поведение полиции и в отношении компактных цыганских поселений. Рейды и спецоперации с оригинальным названием «Табор», включающие обыски, фотографирование и дактилоскопирование всех людей «цыганской национальности», не отрицались и самими полицейскими. Такая практика не закреплена ни в каких законах и, очевидно, является дискриминационной, но тем не менее широко распространена. Общение с жителями цыганских поселений позволило собрать немало материала о нарушениях со стороны полиции. Попытки добиться эффективного расследования, как правило, ни к чему не приводили: родственники убитых или избитых цыган боялись заявлять, поскольку им еще предстояло жить рядом с теми же полицейскими, а шансы на объективное расследование были минимальным. Для таких ситуаций и нужен механизм альтернативных отчетов.

Другая часть отчета посвящена систематическим нарушениям прав мигрантов: это в первую очередь длительное заключение людей в центрах временного содержания с фактически тюремными условиями. Постоянные проверки в метро, «антимигрантские кампании» 2012 года создали для трудовых мигрантов атмосферу страха и бесправия. С теми из них, кто жаловался на избиение полицейскими, мы пытались довести дело до принятия заявления о преступлении в полиции. Но если это и удавалось, то мигранта, как правило, пытались обвинить в нарушении миграционного законодательства и вынудить уехать или запугать так, чтобы он отказался продолжать жаловаться.

Часть отчета про «активистов» тоже является не «политической», а правозащитной: объектом защиты тут являются люди, которые активно выражают свою гражданскую, идейную, политическую позицию. Не касаясь даже прав на свободу собраний и выражения мнения, мы сосредоточились только на нарушениях личных прав тех, кто был задержан или подвергся незаконным преследованиям. В ходе массовых задержаний были и случаи применения силы, и нарушения в части условий и сроков содержания. Поскольку «протестующие» были в определенной мере уязвимой группой, то и защита их от произвола со стороны властей была естественным делом правозащитников.

Полицейские при задержаниях протестующих нарушали законы и подзаконные акты - это неоднократно признавали суды Санкт-Петербурга. И нужно, чтобы о беззаконии со стороны полиции можно было говорить, не опасаясь преследований. Свидетельства о таких нарушениях закона полиции должны быть основаниями для проверки работы полиции, а не правозащитных организаций».