Восьмой(!) по счету украинский пикет провели сегодня нижегородцы. Согласование было получено загодя, примерные участники были давно известны, плакатов, как я уже писал, накопилось больше, чем людей. Меры безопасности были оговорены.

Погода была изумительной, солнышко наконец-то согрело нас после нескольких холодных дней: значит, народу на Покровке, главной улице города, было хоть отбавляй - эффективность акции была гарантирована.

Начинался пикет спокойно, постепенно подтягивались всё новые участники, разворачивались новые агитки. В центре внимания была растяжка «Банду Путина – под суд!», осененная российским и украинским флагами.

Первый из провокаторов, весьма симпатичный молодой человек, начал громко возмущаться, цитируя плакаты, причем два флага рядом он объяснить никак не мог. Вообще сегодняшний день напомнил, что «звезды скандала» не обладают высоким интеллектом и глубокими познаниями. Большинство поучающих прохожих заканчивало свои нотации словами: «Учите историю!» - тут все показывали руками на меня, дескать, учитель есть. Углубляться в исторические дискуссии наши уличные менторы почему-то не решались.

Обновился у нас плакатик: «Нет фашизму всех мастей!» К бандеровскому флагу автор его добавил георгиевскую ленту, что витийствовавшего оратора весьма возмутило – он-то считал сей знак символом патриотизма.

Настроение у меня было светлое, боевое, и я принялся отвечать "колораду" ничуть не тише, чем вещал он. Крикун уверял, что видит меня тут часто и стою я то за этих, то за тех, смотря кто заплатит. Я позволил себе возмутиться: когда это он видел, чтобы я стоял за Путина?! Ошалевший болтун пошел изливать свою душу полицейскому начальству. Он явно недоумевал, почему окружающие не устроят немедля над нами суд Линча. Тут вылез на чугунный балкон в доме напротив новый патриот и потребовал, чтобы мы отсюда проваливали. Броневика у него, в отличие от Ленина, не было, и красноречие иссякло быстро.

К слову сказать, полицейские демонстрировали свое присутствие, но защищать нас не спешили. В подмогу первому крикуну явился еще один ненормальный, и они бросились вырывать у нас растяжку про Путина. Не проблема – оттеснили мы их на исходную быстро.

Ближе к концу акции явилась еще пара ряженых «казаков» и выжидающе встала перед строем пикета. Ждали. Предводитель их в это время – жидкая русая бороденка выдавала неординарность мышления – немало беседовал с полицейскими.

Мой «миролюбивый» плакат цеплял прохожих мало: против войны, против цензуры (Украина – не повод «закручивать гайки»!). Большинство сограждан общались спокойно, пожилые пытались поучать, но права выражать свое мнение не отрицали. Одна бабушка сказала своим внучкам, указав на мой плакат: «Читайте, учитесь!» - и они называли слова по складам. Дети учились читать – "нет войне, нет цензуре!". Девятнадцатый год я работаю в школе, но этот случай забуду вряд ли.

Однако ангелы, если они существуют, недолго витали над Театральной. Оскорбления и шпильки цепляли изрядно. Дважды сурьезные мужички подходили ко мне, нарываясь на драку. Внушительные фигуры моих товарищей вовремя их останавливали. В последний момент один нехороший человек ухитрился оторвать кусок моего плаката, когда я уже его убирал и руки мои были заняты. Некий бритоголовый вьюноша просто кидался в это время с кулаками на пикетчиков, особенно взбесила его любительская камера – почему-то "колорады" очень боятся прославиться в интернете своими дурными манерами. Бойца угомонили, хотя парой ударов он с активистом обменялся. Обращаем внимание: к концу акции агрессивных личностей накапливается больше и, пользуясь отвлечением на сборы, они активизируются.

И тут полиция явилась. По указанию некоего подполковника человек в камуфляже пошел задерживать Аркадия Галкера. Объяснить причины задержания он не смог: подойдет старший – скажет. Подполковник тоже ничего толком не знал и уволок Галкера в конце концов просто силой. В ОП-5 он общался с начальством по телефону, и я восхитился фразой: «…доставили в ОП …по какой статье – не знаем».

Аркадий воспрял духом, увидев из аквариума дежурки наши лица за стеклом. Но все было не так просто. Вышел еще один бравый человек в зеленом и потребовал, чтобы мы ушли из ОП. Речь шла о коридоре перед дежуркой, где пострадавшие от преступников граждане ожидают акции снисхождения от мента: когда он соизволит обратить на них внимание и заняться их бедами.

Я потребовал от бэсээновца представить нам документы, на основании которых мы не можем находиться здесь. Красноречие старлея исчерпывалось фразой: «Тут вам не зал ожидания!» Поскольку требования его мне законными не показались, покидать ОП я не спешил. Старлей напирал, и я заметил, что запах из его рта мне не нравится. Полицейский передо мной мало отличался от тех ненормальных, что полчаса назад рвали плакат. Он заорал: «Ах так?!» и потащил меня за рукав к выходу. Ноги мои, как вы понимаете, никуда не шли. На выходе случилась ступенька, и полицай преодолеть ее не смог. Тогда он изменил направление движения и втащил меня в аквариум, под замок. Это было не слишком умно с его стороны, потому что не менее четырех моих товарищей наблюдали его действия и даже снимали на телефон.

Попробовал он отыграться внутри дежурки: припер меня «лицом к стене» и потребовал документы. Это было еще более глупо, ведь здесь, в ОП, меня знает чуть не каждая собака. Представляться он упорно не хотел, своего удостоверения не показывал, но «молодому» сержанту диктовал рапорт. Дескать, оказываю я ему неповиновение, документы предъявить отказываюсь (хотя слова «нет» я, конечно, не произносил). Он соизволил объяснить мне, почему не хочет назвать себя: не обязан! Закона о полиции он, конечно, не знал и мне решительно прокричал: «Да какой ты гражданин?!» Единственное, что он выиграл – я не могу вам назвать его по имени.

Побить он меня не мог – напротив в дежурке стоял Галкер. Потом обиженный подполковник пытался запретить нам звонить по сотовому, кричал мне, чтобы я его не учил – когда я объяснил ему разницу между доставленным в ОП и задержанным. Обижается он на меня уже давно: 5 апреля начал разговор со мной в пикете не представившись, и посчитал хамским вопрос: «А Вы кто?». Конечно, он уверен, что если он Мясковского знает, то и Мясковский его, целого подполковника, знать обязан.

... Обычная полицейская леность взяла свое: кому охота в воскресенье вечером искать лжесвидетелей и сочинять протокол, который, к тому же еще судья развернет обратно, если после работы ждут жена, борщ и зомбоящик? Выпустили меня быстренько, а Галкера еще подержали. Дверь в отдел храбрые полицейские изнутри закрыли, так что был похож наш ОП на осажденную крепость. И БСН домой не отпускали, и я наблюдал, как молодой человек в зеленом знакомился, наконец, с административным кодексом: постигал, видимо, философскую глубину 19-й статьи, которую так необдуманно вспомнил его начальник. Сам старлей больше не показывался.