О том, как тюремщики в разных регионах России пытаются лишить осужденных чтения, я уже рассказывала. Теперь этот сюжет получил новое развитие.

Как я писала, администрация колоний присланные родственниками бандероли с книгами или прессой, не вскрывая, отправляет обратно. Сотрудники исправительных учреждений ссылаются на то, что такая посылка осужденному якобы не положена, потому что ранее он уже получил такую же с продуктами.

К примеру, согласно ст. 125 УИК, для осужденных к пожизненному лишению свободы – это одна передача или посылка в год(!).

Между тем в соответствии с п.3 ст. 95 УИК РФ бандероли с книгами "не включаются в количество посылок и бандеролей, которое вправе получать осужденный".

Близким сидельцев приходится оформлять отправляемые в колонии книги и журналы дорогостоящими письмами первого класса, которые, согласно правилам "Почты России", могут весить до 500 граммов. На письма в УИК РФ ограничений нет. Более тяжелые книги разрывают на части(!), чтобы их приняли как письмо.

Однако колония ФКУ ИК-10 города Саратова пошла по пути беззакония дальше и вернула мне и такое письмо. В нем были открытка ко дню рождения (замечу в скобках - 11 ноября, а сейчас уже декабрь) и научно-популярный журнал. Основание для возврата почтового отправления сформулировано предельно лаконично и столь же непонятно: "Не положено".

Мне неизвестен действующий нормативный акт, запрещающий осужденному получать письма (хотя исторические примеры есть: в частности, такие ограничения существовали в СССР во времена ГУЛАГа). Зато известно, что Конституция РФ (о которой тюремщики, как складывается впечатление, порой забывают) имеет прямое действие и является высшим законом. Согласно п. 2 ст. 21, "никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию".

А разве можно воспринимать иначе фактическое воспрепятствование чтению осужденными и вынуждение их родственников идти на всевозможные ухищрения, чтобы преодолеть этот странный препон?

Кстати, о Василии Андреевском, которому было адресовано письмо. Этот человек попал за решетку в 19 лет. Сейчас ему 30. Василий был приговорен к 13 годам заключения по ложному обвинению в убийстве. К убеждению в том, что обвинение ложное, приходит любой, кто берет на себя труд познакомиться с уголовным делом.

Например, правозащитница Елена Санникова, неоднократно защищавшая Василия в судах. Этой осенью она представляла его интересы в судебном процессе в Саратове по вопросу об условно-досрочном освобождении. "Склонен к написанию жалоб. Виновным себя не признал... К освобождению не рекомендуется", – такова была характеристика, представленная начальником отряда колонии. И суд принял сторону администрации учреждения.

Очевидно, что фактический запрет чтения - это очередной способ давления на неудобных осужденных. И история с письмами Василию Андреевскому - далеко не единичный случай даже в моей практике переписки с сидельцами. Только далеко не каждый из них решается жаловаться, идти на конфронтацию с системой. Нередко еще больше боятся это делать близкие осужденных - ведь их родные находятся в полной зависимости от ФСИН.

А мы будто уже привыкли к тому, чем должны возмущаться, - к фабрикации уголовных дел, осуждению невиновных, жестокому обращению с заключенными. К этому нельзя привыкать. Иначе мы из человеческого общества превратимся в стадо, чей удел "ярмо с гремушками да бич".