Вчера в половину четвертого утра сотрудники ФСБ (а может быть, пилоты сирийского НЛО) разослали мне и родственникам моего подзащитного Александра Костенко сообщения провокационного содержания. СМС пришли с номера телефона его отца Федора Костенко, пропавшего еще в марте. С номера +79780565609 я получил текст: "Прекрати мучать сына. Ты виноват. Надо делать как я сказал".

У меня когда-то был этот номер Федора Степановича, но уже после его похищения я сменил телефонный аппарат и его номер у меня не сохранился. Другая деталь: номер телефона, на который пришло сообщение, я указываю при моей регистрации в социальных сетях, а пользуюсь другим номером.

Так или иначе, допустив мизерную вероятность подлинности этого сообщения, я сразу связался с матерью Александра: может быть, у нее есть ко мне какие-то невысказанные претензии и я до сих пор чего-то не знаю. Однако Елена Петровна развеяла мои сомнения. Она подтвердила, что это действительно номер Федора Степановича и что ей тоже приходили с этого номера СМС. Там было написано, какой я плохой адвокат. Она считает все это сознательной провокацией, и я склонен с ней согласиться.

Они написали даже двоюродному брату Александра, который живет совершенно другой жизнью, находится не в Симферополе и не имеет никакого отношения к делу. Что касается фразы "Делай как я сказал", то Федор Степанович Костенко никогда никаких советов и рекомендаций мне не давал. С тех пор как я занимаюсь защитой Саши (13 февраля я подписал соглашение, а 3 марта пропал его отец) - от отца не было ни слуху ни духу: ни звонков, ни СМС, никаких сообщений через третьих лиц. О человеке ничего не было известно - он просто исчез.

Признаюсь, эта история меня очень серьезно удивила.

Накануне получения СМС я переписывался в скайпе с правозащитниками, обсуждая возможность организации поездки семьи Костенко в Киров. По всей видимости, беседа была вычислена, и наши намерения кого-то могли встревожить. Мы не нужны тем, кто сейчас "работает" с Александром в Кирове, навещает его, задает разные странные вопросы. Напомню, мы его еще ни разу после приговора не видели. Почему крымский гарнизонный суд, заседавший по моей жалобе о пытках, вдруг отказался от видеоконференции? При том что был специально включен свет и настроена техника. Что послужило препятствием для видеоконференции? Возможно, он мог что-то сказать?

Внести раскол между защитой и родственниками - сама по себе цель не масштабная. Я полагаю, что кому-то не нужно, чтобы мы видели Сашу или даже просто общались с ним. Официальное извещение матери о том, что он прибыл в Киров, пришло через месяц после его прибытия. Оно было отправлено 30 октября, а в колонию он прибыл 23 октября. Выехал же он из Крыма за три недели до того, не слишком ли это долгий этап?

У нас много вопросов. Сейчас я обдумываю возможность официально затребовать биллинг, хотя вероятность успеха вызывает у меня большие сомнения.