"Путин, мы не оппозиция, мы твои работодатели. Мы не протестуем, мы тебя увольняем!" Такой плакат был популярен зимой 2011-2012 годов, когда протестное сообщество внезапно стало массовым и наслаждалось самолюбованием. Плакат вызывал бурю восторга, но у меня лично и некоторое отторжение. Хорошо, с одной стороны, что люди понимают, как должно быть. Но если мафия терроризирует жителей города и выколачивает у них деньги, можно ли говорить, что жители наняли мафию и платят ей зарплату? Уместно ли кричать грабителю, что ты его увольняешь, и последует ли за этим отмена ограбления? Да и решится ли кто сказать это в лицо бандиту?

Эти слова (как и воспринимающиеся сейчас в качестве комедийных лозунги "Мы здесь власть", "Жулики и воры, пять минут на сборы") должны произноситься с осознанием того, что это не магическое заклинание и, чтобы они имели вес, понадобятся действия, решительность, готовность к риску и лишениям. Причем решительность массовая - ее одной недостаточно, но без нее никак. Очевидно, что "снежная революция" прошла пустым звоном: ведь абсолютное большинство людей, которые кричали, что они власть, и "увольняли Путина", держатся за рабочие места, платят штрафы и лишний раз носа на демонстрации не суют, чтобы, наоборот, не уволили их.

Совсем иначе звучали в Басманном суде слова Ильдара Дадина: "Вы не являетесь самой властью, вам лишь делегированы полномочия, вы нанятые сотрудники, обслуживающий персонал, слуги народа. Если вы будете плохо выполнять свою работу, мы вас уволим. А если вы будете нарушать законы Российской Федерации, в первую очередь Конституцию, мы вас привлечем". Иначе - потому что он говорил их в лицо прокурору, находясь на собственном "судебном" процессе и зная, что привлекают сейчас его, что ему грозит до пяти лет тюрьмы, что уже в понедельник эта самая прокурор, возможно, запросит для него реальный срок. Потому что и на скамье подсудимых он оказался, в течение полугода продолжая последовательно выходить на демонстрации с задержаниями, несмотря на то что неоднократные протоколы по 20.2 уже стали уголовным преступлением.

В этот день в суде Дадин был в майке с изображением Сергея Кривова, а ее ворот был залит запекшейся кровью. Майку он не стирал с 6 августа 2014 года, когда его избили в автозаке. В этот день Дадин даже не дошел до памятника Жукову и не успел встать в пикет. Увидев, что оборотни в погонах тащат человека, он по привычке стал вмешиваться и цитировать законы - тогда в спецтранспорт закинули и его. Эпизод запечатлен на видео, о нем рассказывали свидетели, да и сам Ильдар не врет.

То, что на майке оказался именно Сергей Кривов, символично. Именно Кривов день за днем на Болотном процессе уличал свидетелей-ментов в разгоне демонстрации и избиении людей, хотя формально в клетке сидел он. На апелляции он заявил с присущим ему специфическим чувством юмора, что суд-де не учел, назначая наказание, его активную роль в раскрытии преступлений полицейских и следователей. Я хмыкнула, что вот это-то он как раз и учел, потому и срок больше, чем у других.

Угрозы политзаключенных звучат пока что нереалистично, но гораздо более достойно, на мой взгляд, чем лучезарный блеф на площадях. Отчасти и потому, что каждый раз они сталкиваются с хором голосов соратников, которые умоляют их вести себя на скамье подсудимых потише, чтобы не вышло хуже.

"Дадин, простите, кого конкретно вы имеете в виду, употребляя выражение "мы вас уволим"? Вы считаете себя уполномоченным это сделать?" - спрашивает прокурор, и, конечно, его слова кажутся ей смешной ерундой. Почти как говорят иногда приставы: "Мне зарплату платите не вы, а государство".

Дело Дадина вышло на финишную прямую. 7 декабря состоятся прения, в которых мы узнаем, как оценила прокурор его дебаты с ней и со свидетелями: ведь каждый раз Ильдар повторял нормы Конституции, позволяющей игнорировать закон "О собраниях" и незаконные требования полиции.

Заканчивается и другой процесс по антиправовой статье 212.1 УК. Концепция Владимира Ионова, который 8 декабря произнесет последнее слово, такая же: "Люди обрели свободу, а свободный человек, конечно, ведет себя, с точки зрения слуг народа, кое-как, неправильно себя ведет. Слуг народа у нас принято считать властью". Ионову предлагается дать условный срок и запретить ходить на митинги, что, несомненно, свидетельствует о творческом подходе обвинения.

Получается, что стандартные слова об ответственности представителей власти перед народом имеют цену только тогда, когда произносятся со скамьи подсудимых. Или, по крайней мере, если человек, их произносящий, готов туда попасть.

Фото Анастасии Зотовой